Муж поднял руки вверх, как бы сдаваясь:
— Хорошо, я понял, давай спокойно поговорим. Перестань причинять себе вред, отпусти вино, и тогда мы обсудим все, что ты хочешь.
— Нет, будем говорить так. Потому что мы оба знаем, что если я уберу бутылку, то ты в то же мгновение причинишь мне куда больше физической боли.
— Пока что только ты сама себе её причиняешь. Это же касается и нашего брака, ты сама начинаешь все конфликты, выводишь меня из себя, а потом кричишь эти голословные слова о ненависти.
— Я не должна спрашивать у тебя разрешение, и мне осточертело делать вид, будто все в порядке. Между убийцей и жертвой и то больше гармонии, чем в наших отношениях.
— Хорошо-хорошо, я тебя слушаю. Давай поскорее закончим, не хочу, чтобы ты еще сильнее пострадала.
— Первое. Ты больше никогда не приблизишься к моей сестре.
— А если она будет спрашивать?
— Я скажу, что ты много работаешь. Мне она поверит.
— Хорошо, что еще?
— Ты уберешь от меня своих бугаев.
— Ни. За. Что.
— Либо ты их убираешь, либо я продолжаю.
Я поднесла осколок ближе к своему горлу и надавила, пока что не пронзая кожу.
— Даже если бы ты наставила на меня пистолет, ни за что бы не согласился убрать от тебя охрану. Это ради твоего же блага.
К горлу отчетливо подступили желчь и горечь. Как же умело он переворачивает ситуацию в свою сторону. Настолько виртуозно меняет наши роли, что в итоге именно я всегда чувствую себя виноватой.
— Я предупреждаю в последний раз.
— Да брось, ты не сделаешь этого. Кишка слишком тонка.
Он испытывал меня, проверял и постоянно предугадывал мои последующие действия.
Но сегодня ошибся именно Марк.
Я сжала зубы и со всей дури надавила на кожу у горла. Мгновенно тупая боль пронзила мое тело, по шее стремительно потекла горячая кровь.
Глава 8. Я открою тебе клетку и отрежу крылья
Вспышки света и боль, пронзающая всё внутри — единственное, что меня окружало. Тело не слушалось, и даже дышать у меня получалось с трудом.
Издалека послышался скрип двери. Я попыталась открыть глаза. Рядом кто-то был, а у меня даже не хватало сил на то, чтобы подать хоть какие-то признаки жизни.
Иногда боль — это доказательство того, что ты все еще жив. Но сейчас мне казалось, что куда лучше забвение и тишина, чем этот безумно громкий стук сердца, не дающий мне уснуть.
Чего ради я так долго боролась?
Попыталась восстановить в памяти хоть что-то, но там было пусто. Ни единого имени. Ни единого лица.
Вдруг я почувствовала, как мое тело затягивает куда-то в неизвестность. Я попыталась закричать от боли, но все так же не могла произнести ни звука.
Едва ощутимо к моей ладони кто-то прикоснулся. Животный страх внутри меня лишь усиливался, поскольку я не понимала ничего — ни где я, ни кто рядом со мной. Не была даже уверена, что помню собственное имя.
— Лин.
На языке появилась до жути знакомая горечь. Почему вдруг от звука этого голоса стало еще страшнее?
— Лин, ты слышишь меня? Очнись, пожалуйста. Я не позволю тебе умереть вот так.
Я умираю? Или уже умерла? Как определить ту грань, что находится между жизнью и смертью?
Слабость немного отступила, и я смогла приоткрыть глаза. Тусклый свет в то же мгновение заставил меня снова зажмуриться — боль в веках прожигала насквозь, медленно возвращалась память.
Я открыла глаза и, несмотря на боль, приподнялась на локтях, чисто инстинктивно пытаясь оказаться как можно дальше от того, кто все это время звал меня.
Марк сидел на стуле рядом с кроватью. Он положил свою голову на одеяло и не отпускал мою ладонь из своих рук. Темно-синие круги под глазами говорили о том, что мужчина долгое время не спал и, вероятно, множество часов просидел тут, рядом со мной.
Противное чувство сожаления я попыталась тут же вытеснить из своей головы. Именно он стал причиной моего появления здесь, и пусть решающий шаг сделала именно я, но, если бы отступила, пострадала бы еще сильнее и никогда бы не смогла себя простить за то, что не защитила сестру.
Кто же виноват в том, что мой единственный рычаг давления на него — собственная жизнь? И как же иронично, что именно этим на самом деле я до жути дорожу.
Вспомнился кабинет Марка. В голове резко всплыли последние моменты перед тем, как я потеряла сознание. Вот ужасная боль пронзает мое тело насквозь, я падаю на пол, обессиленные руки роняют окровавленный осколок. Все вокруг меркнет. Словно в фильме я слышу озверевший крик своего мужа: