–Жених ваш велел передать вам вот это, сеньорита Соледад Кармела, – сказала ей коренастая и крепкая сестра Эрнанда Урсула. – Здесь подарки, так матушке-настоятельнице сказал сеньор де Вилламарга… Он велел передать, что они все с нетерпением дожидаются вас. А особенно сеньор Сезар, граф де Кеведо, – при этих словах сестра Эрнанда перекрестилась и закатила глаза к небу.
–Нам бы страсть как хотелось посмотреть, что там, добрая сеньорита! – воскликнула вторая монахиня, толстая сестра Эухения Урсула.
Ее подобострастный тон слегка покоробил Соледад, но она не подала вида и направилась к ларцу, чтобы открыть его. Ей и самой было любопытно, что прислал ей жених. Точнее, не ей, а Кандиде, но это теперь было все равно.
Знаки внимания жениха отличались особым изяществом и дороговизной. Там были веер из слоновой кости, инкрустированный перламутром; ожерелье из крупного белого жемчуга, и можно было предположить, что стоимость каждой жемчужины составляла не менее двух тысяч песо; такие же серьги и браслет; теплая накидка, отороченная мехом соболя и прочие разнообразные приятные каждому женскому сердцу мелочи, включая коробку перуанских сладостей.
Все предметы были с особенным тщанием рассмотрены, на каждый из них пришлась доля восхищенных вздохов, а жемчуг был с благоговением рассмотрен и аккуратно уложен назад. Сладостями Соледад тут же оделила своих сегодняшних свидетельниц, но сама не смогла съесть ни кусочка.
Едва только сестры надивились и насытились сластями, вошла настоятельница.
–Ну, Соледад Кармела, – нервничая обратилась она к Соледад, – вот и настал день твоей свадьбы. Дочь моя, благословляю тебя.
Соледад опустилась перед настоятельницей на колени и та осенила ее крестным знамением.
–Теперь же ты переоденешься, сестры помогут тебе. После приду я и фра Луис и мы поведем тебя в церковь. И не забудь одеть тот жемчуг, что принесли тебе от жениха, – добавила настоятельница. – Ах, я так волнуюсь… Никогда в нашем монастыре не свершалось ничего подобного.
Она действительно была взволнована необычайно. Ее лицо попеременно то краснело, то бледнело и она едва могла видеть происходящее, ибо пот, струившийся от волнения из-под покрывала по ее челу, застилал ей глаза.
–Сестра Эухения! Ступайте и принесите сюда платье Соледад Кармелы, – сказала настоятельница. – Сестра Эрнанда, ступайте тоже! Ваша помощь не будет лишней, – с этими словами настоятельница покинула сестер и сестру Марию.
Монахини не заставили себя долго ждать. Платье не замедлило явиться пред очи Соледад и тут она впервые внимательно оглядела его. Между тем, проворная сестра Эрнанда (вдова сеньора Веласко, некогда служившего при дворе, она прекрасно знала обычаи и требования света) помогла Соледад снять рясу и споро начала шнуровать на ней корсет при помощи сестры Марии. Сестра Эухения и Кандида пока аккуратно раскладывали широкое платье и длинную густую вуаль.
Подвенечное платье было очень красиво. Донья Лусия постаралась не ударить в грязь лицом перед семейством де Кеведо. Она вообще собрала Кандиде большое и богатое приданое, благо родство с графом могло стоить подобных жертв с ее стороны.
Прошло полчаса, и парча нежно-голубого цвета, отделанная белыми брабантскими кружевами, уже облегала утянутую в корсет фигуру невесты. Платье было модным, как раз такого фасона, какое было на их мачехе донье Лусии в тот день, когда Соледад в последний раз видела ее. Широкая юбка, как и полагалось, топорщилась во все стороны и Соледад аккуратно приподняла ее с боков и немного походила в новом платье. Зеркала у нее не было и она не могла оценить своего внешнего вида, хотя ей очень хотелось на себя взглянуть.
Затем сестра Эрнанда ловко причесала невесту и вместе с сестрой Марией они закрепили на ее голове вуаль.
–Ну, дорогая, – сказала сестра Мария, – благослови тебя Господь! Я от всей души желаю тебе счастья, не обманись в своих ожиданиях, Соледад…
–Спасибо, добрая матушка, – Соледад впервые назвала свою бывшую мачеху тем прозвищем, которым наградила ее когда-то малышка Кандида.
–Какая красотка, – одобрительно произнесла сестра Эрнанда. – Никакого графского семейства не посрамите, – ее замечание было столь очевидным и таким точным, что тут бы с ней никто не поспорил.
–Сестрица! – Кандида бросилась бы к Соледад и обняла ее, но пышное и жесткое платье, увы, не давало ей такой возможности. – Будь счастлива, – только и сказала Кандида и заплакала. – Неужели мы больше никогда не увидимся с тобой?
–Наверное так, сестра, – ответила ей Соледад. – Такова жизнь… Но ты же будешь здесь счастлива, ты мечтала об этом, ведь верно?