При этих словах дамы рассмеялись.
–В таком случае, мне вовсе ничто не грозит и я безнаказанно удовлетворю свое любопытство, – улыбался де Вилламарга. – Но мой бедный друг! Бедный дон Сезар! Бедный граф, жертва расчетов собственного отца и семейства де Салинас. Каково-то придется ему? – с комическим участием воскликнул дон Хосе.
–Не жалейте его, – резко оборвал излияния дона Хосе до сих пор молчавший второй, из прибывших в монастырь, кабальеро. – Страдания моего брата, выдуманные вами, полнейшая глупость. Ваши слова вовсе неприличны и неуместны теперь.
Дон Карлос, младший брат дона Сезара (а это был именно он) довольно грубо оборвал де Вилламарга и тот уже было нахмурился и готовился вступить в оскорбительную словесную схватку, но его прервали.
–Полно, кабальеро, – произнесла донья Эльвира. – Ваш спор здесь действительно неуместен. Дон Карлос прав, что вспылил, ведь вы, де Вилламарга, были непочтительны к невесте его брата, к его будущей родственнице. Но и вы, дон Карлос, будьте сдержанней. Тебе же, Анна, замечу, что не должно неразумными словами подстрекать собеседников к неосторожным высказываниям, хотя бы они и казались тебе весьма забавными и развевали твою скуку! Подобное поведение недостойно ни вас всех, ни этого славного дня. Нам надо сохранить настроение и силы для сегодняшнего дня и завтрашнего.
–Вы правы, донья Эльвира, – Карлос, хоть и был раздражен неосторожными высказываниями дона Хосе, все же несколько успокоился, встал и прошелся из угла в угол. – Мы все недостойно ведем себя. Но я бы попросил вас, дон Хосе, быть осторожней в высказываниях. Мой брат – ваш друг, так помните об этом.
–Хорошо, Карлос, я был не прав. И с жаром признаю это! – де Вилламарга и впрямь раскаивался.
Он был пустозвон, но злым и злонамеренным никогда не был. Серьезный Карлос тут же остыл и кабальеро почувствовали, что вполне примирились.
–Ну где же невеста! – воскликнула раздраженная всем произошедшим, и особенно выговором старшей родственницы, донья Анна.
–Прошу следовать за мною, господа, – пока сеньоры спорили, дверь неслышно открылась и в ней появилась мать-настоятельница. – Прошу следовать в церковь… Невеста, сеньорита Соледад Кармела Кандида де Салинас, ждет там…
–Ну, наконец-то, – шепнула донья Анна.
Сеньоры дружно поднялись и отправились вслед за настоятельницей. Вперед пошел дон Хосе, как представитель жениха, за ним дон Карлос, а после дамы. Несколько минут спустя, пройдя по обширным коридорам, они вышли в монастырский двор, пройдя по которому вошли в небольшую церковь, предназначенную не только для монахинь, но и для небольшого количества самых знатных местных прихожан, и приостановились у входа. У алтаря стал фра Луис, а рядом с ним девушка, лица которой они не увидели, так как оно было закрыто густой вуалью.
–Вот так так… – шепнул дон Хосе донье Анне. – Ее лица совсем не видно за этим щитом. Что они там прячут, хотел бы я знать, с такой тщательностью?
–Дон Хосе! – четко, будто предупреждая, сказал Карлос.
–О, это лишь к слову, – так же тихо добавил Вилламарга. – Не более того… Прошу прощения, впрочем…
Также рядом с невестой стояла одна монахиня. Больше в церкви не было никого, лишь можно было заметить, что за церковной решеткой еще находится несколько монахинь с опущенными головами. Настоятельница медленно пошла вперед, прямо к алтарю. За ней, решительно и бодро, последовал дон Хосе, следом, более медленно, остальные.
Когда дон Хосе остановился рядом с невестой, то отметил и ее стройную фигуру, которую не скрывала вуаль, и спокойствие, с которым она подала ему руку (совершенно не дрожавшую, против всяких его ожиданий). Он только обратил внимание на то, как невеста кивнула в сторону монастырской решетке тем монахиням, что там были. Все прочие расселись на скамьях позади них, фра Лоренцо занял свое место и, как было прилично случаю, благословил жениха и невесту. Обряд не занял много времени и вот уже жених и невеста вышли из церкви.
Затем последовала суета недолгих сборов, во время которых Соледад ни с кем не обмолвилась ни словом. Соледад не брала с собой из монастыря ничего, так как все ее приданое (приданое Кандиды) уже было доставлено в дом жениха.
–Благослови тебя Господь, дитя мое, – обратилась настоятельница с последними словами к Соледад.