–А как же ваши сыновья? Как же мой брат? – как-то спросила у нее София.
Дело в том, что донья Лусия имела обыкновение довольно часто говорить о том, как она любит своих сыновей. И все, что она делает, она делает только для них, особенно для маленького Франсиско! Этим она оправдывала свои частые посещения Софии, ведь Франсиско был ее братом. На коварный вопрос Софии донья Лусия не нашлась что ответить. Но визиты свои не прекратила. Более того, на Рождество, которое пышно праздновалось в замке де Кеведо, донья Лусия явилась в сопровождении не дона Алонзо, который последнее время был ее постоянным спутником на правах отдаленной родни, а в сопровождении незнакомого кабальеро.
Впрочем, кабальеро был незнаком только обитателям замка, донья Лусия была же с ним хорошо знакома. Этот кабальеро был любовником достойной дамы и именно он был настоящим отцом маленького Франсиско, но об этом, разумеется, знала только донья Лусия. Кабальеро звали Фелипе Аурелио д’Астурро. Было ему лет тридцать, он был хорош собой, обладал поджарым телом воина, одно время служил при дворе, но тамошняя чопорность угнетала кабальеро. Всяческие ограничения были чужды его натуре, посему дон Фелипе оставил двор и пустился в странствия. И, конечно, неизгладимое впечатление произвели на него Франция и французский двор.
Испанец прибыл во Францию, которая была первой страной на его пути, и остался в ней, сделав ее заключительной страной своего путешествия.
Французский двор, блистательный и роскошный, показался дону Фелипе именно тем местом, для которого он был рожден. Конечно, сначала костюм и манеры чопорного, и вместе с тем развязного от смущения, гордеца-испанца были подвергнуты насмешкам и критике, но дон Фелипе не растерялся. Он быстро перенял местные особенности, манеру себя вести и одеваться – роскошную и непринужденно-элегантную – приобрел светский лоск и известную ловкость, пообтесал свою гордость, сделав из нее вполне приличный товар, и стал почти своим.
Его истинно испанский характер, отлакированный местным обществом, стал причиной многих дуэлей, благодаря которым наш кабальеро отточил свое мастерство фехтовальщика так, что стал грозой чуть не всех бретеров Парижа. Его прирожденная ловкость, сила, молниеносная реакция и острая шпага создали ему такую славу, какой он в Испании и ожидать не мог. Дуэль с таким противником стала почти приговором, а любовная связь с таким дуэлянтом, опасным и бесстрашным, стала делом чести (если тут уместно такое выражение) почти для любой светской дамы. Итак, д’Астурро имел ту славу, о которой мечтал при испанском дворе. Но там подобные подвиги были бы не в чести, а здесь, в Париже, только ими и можно было жить.
Но, увы, вечные нелады Испании и Франции слишком скоро оборвали пребывание дона Фелипе при дворе благословенного короля Генриха II и блистательной дамы де Пуатье, и обстоятельства вернули сеньора д’Астурро домой. Дома, то есть в Испании, необыкновенная элегантность снискала славу для дона Фелипе. Кабальеро обосновался в Толедо, где и свел приятное знакомство с доньей Лусией, поразив ее приобретенными манерами, столь мало свойственными соотечественникам. Связь их сделалась длительной и не прекратилась даже тогда, когда донья Лусия сделалась женой сеньора Франсиско де Салинас. Затем он, как мы уже упоминали, стал отцом ее второго сына, но вскоре рождение малыша и смерть дона Франсиско на некоторое время разлучили их. Но лишь только здоровье доньи Лусии поправилось, а произошло это довольно скоро, ибо эта сеньора здоровья была весьма крепкого, связь их возобновилась. Красота доньи Лусии надолго привлекла к себе внимание этого мужчины.
Но нет ничего вечного на этой земле. Прошел еще один год, и дон Фелипе устал от этой связи. Донья Лусия, заприметив это, не стала устраивать дону Фелипе сцен. Тем более, что ни на одного мужчину это еще не повлияло должным образом. Она просто решила сделать его орудием своей хитрой мести, направленной против падчерицы. Донья Лусия никогда и ни к кому не питала искренних чувств, никогда и никого не любила, и поэтому теперь «жертвовала в пользу падчерицы таким роскошным кабальеро» (как она не без смеха говорила про себя) без излишних сожалений.
Для начала, донья Лусия умело разожгла интерес в доне Фелипе. Она такими красками описала ему внешность и характер падчерицы, что тот готов был уже влюбиться в Софию, основываясь лишь на словах Лусии. Сеньора де Салинас умело внушила дону Фелипе, что тут к его чести еще послужит возможность наставить рога такому молодому человеку, как Сезар де Аскона и, возможно, драться с ним на дуэли.