–Будь оно все проклято, – вдруг пробормотал Сезар, глядя на брата.
Ему было очень не по себе. Он чувствовал, что совершает что-то недостойное. И хотя все казалось верным, более всего он желал бы сейчас не быть связанным никем и ничем и отправиться с братом в далекое и опасное путешествие.
–Нет, брат… В тебе говорят сейчас недостойные чувства – это не ты. Ты любишь донью Софию и не посмеешь оставить ее. Ты же был счастлив? – Карлос положил руку на руку брата. – Она плачет сейчас там, за дверью, я слышу, – тихо добавил он. – Она боится, что ты покинешь ее, не оскорбляй же ее подобными мыслями. Ты же был так счастлив, Сезар?
–Ты прав, Карлос, но… Я не знаю, – выдохнул Сезар, уткнувшись головой в плечо брата. – Ты прав…
–Она никогда не остановит тебя, – тихо продолжал Карлос, так, чтобы только брат его слышал, – она горда и она любит тебя, но твой сын?… Разве ты не хочешь увидеть его? Не хочешь услышать его первый крик?
Сезар поднял голову:
–Ну почему ты прав? – усмехнулся он.
–Потому что я прав, – ответил Карлос.
–Сыновья… – с грустью сказал дон Диего.
Он вспомнил, как его собственный младший брат уезжал из дома, отправляясь с португальским судном в Индию. Они с тех пор так и не виделись, но дон Диего знал, что брат его жив и сейчас в Новом Свете. Дон Санчо был одним из тех, кто вместе с Кортесом участвовал в походе на Теночтитлан – столицу империи ацтеков – и до сих пор дон Санчо де Аскона оставался в Мехико, не собираясь возвращаться домой. Сам дон Диего тогда был в Испании. Он не была еще женат и отъезд брата не угнетал его, ибо дон Диего не оставался тогда в родительском доме, а сражался: сражался в Испании с остатками мавританских войск. И лишь потом, опытным воином, повидавшим жизнь, женился и осел с женой в Толедо. Да и тут оседлость его была не полной. Через некоторое время после жениться он уже сражался в Италии, завоевывая эти благословенные земли для Их Католических Величеств и остужая собственную горячую кровь на полях сражений. И лишь потом, после рождения Сезара, он осел окончательно в родовом замке.
Еще отец дона Диего – дон Фернандо – и его братья проводили всю жизнь в битвах с арабами. Воинский пыл жег сыновей дона Фернандо де Аскона, а теперь так же струился в жилах сыновей дона Диего. Именно он туманил разум Сезара в этот час, и именно он гнал гордого Карлоса из родного дома. И все понимали, что Карлос должен уйти, иное было бы бесчестьем, а Сезар теперь должен остаться, и в другом не было смысла.
–Никто не знает, что вам суждено, – сказал дон Диего. – Но каждый из вас выполнит свое предназначение.
Эти слова были пророческими.
София тайком плакала, чувствуя, что в эти дни Сезар отдалился от нее. Но не показывала ему своих слез, боясь оттолкнуть его от себя. Она никогда так не проявляла свои чувства, но беременность повлияла на нее и она не могла сдержать слез. Это было для нее самой так ново и тяжело, что ей немалого труда стоило скрывать свои чувства от мужа. Однако ее выдержка и здравый смысл как всегда пришли ей на помощь.
Она чувствовала, что отъезд Карлоса влияет на ее мужа, что Сезар всем сердцем желает поступить так же, как брат, но она – она, его жена – удерживает его. Удерживает сегодня. Но удержит ли потом? София старалась об этом не думать, это было слишком больно. Нет, он не был груб с женой и никогда не говорил ей о том, что хочет покинуть ее и не упрекал ни в чем. Но это было слабым утешением.
Через некоторое время Сезар успокоился, к нему вернулось прежнее мирное расположение духа и он наконец заметил, что неладное творится с его женой. Он испугался и раскаялся: ее здоровье и доброе расположение опять стали его первой заботой и Софии стало легче.
А тем временем отъезд Карлоса был окончательно решен. Он пришел проститься с невесткой. Когда он сказал ей: «Прощайте, донья София», она едва удержалась от слез. Она вообразила, будто Сезар прощается с ней и не понимала, почему ее обычное здравомыслие изменяет ей: ведь это всего лишь Карлос! Однако они тепло попрощались.
Утром Карлос, сдержанный, затаенный, слегка надменный, но надменный более от этой своей замкнутости, нежели от желания быть выше других, уехал.
Дон Диего снабдил его деньгами и всем, что только могло ему понадобиться на его пути. В сопровождении небольшого отряда, который был необходим для путешествия по Испании, Карлос отправился в Севилью. Там он должен был отправить своих людей назад, а сам сесть на корабль и отправиться в Панаму. Севилья – богатый портовый город – цвела и богатела от сообщения с новыми колониями. До ста кораблей в год снаряжали купцы, дворяне, воины в Новый Свет и самые разнообразные искатели приключений отправлялись туда, чтобы найти свое счастье, или свою смерть. Отпрыски знатных семей, простые торговцы, преступники и самое разное человеческое отребье старой Испании стремилось населить новые земли.