— Вальтер где-то здесь. Он, наверное, спит, — сказала я, надеясь, что он не огорчился отсутствию радушной встречи котом своего хозяина.
Но Джоэла это не расстроило. Он спокойно сидел в кресле, вперив свой взгляд в кучу дров, сложенных у камина.
— Может, зажжем огонь, — предложила я, — и выпьем кофе?
— Отлично, — задумчиво сказал он.
Я подождала немного, но он так и не подошел к камину. Тогда я встала, скомкала газету и, положив ее и пару поленьев в камин, разожгла огонь. Меня немного позабавила мысль о том, что после госпиталя и, в частности, после палаты релаксации, Джоэл и впрямь считал себя абсолютно расслабленным.
Мысли о госпитале пробудили размышления об умственных заболеваниях. После того как Вероника принесла поднос с кофе, я сказала:
— Эрика, между прочим, не принимает пациентов у себя дома. В клинике у нее есть собственный кабинет.
Вероятно, я предполагала, что он сорвется с места, побежит к телефону и назначит ей свидание. Но мои предположения редко оправдывались. Он лишь небрежно кивнул, и я подала ему кофе. Он поставил чашку на столик возле себя и снова стал глядеть на языки пламени в камине.
Я молча пила кофе до тех пор, пока бой стенных часов не подсказал мне, что вскоре появятся Питер и Кэрри. Они учились в частной школе в районе Восточных Восьмидесятых улиц, которую выбрал для них Тэд. Они могли появиться в любую минуту. Вновь взглянув на Джоэла, я подумала, что его молчание вызвано финансовыми проблемами: редактируя буклеты, много не заработаешь.
— Не беспокойся о деньгах для Эрики, — сказала я. — Я позабочусь об этом, а потом, как-нибудь мы с тобой рассчитаемся.
При этих словах он поднялся с кресла.
— Ты поместишь меня в своем кабинете?
Прошло несколько мгновений, пока я поняла его. Он приложил ладонь ко лбу, лицо его выглядело серым и усталым.
— С тобой все в порядке? — спросила я.
Я почувствовала, что в нем что-то изменилось, но никак не могла понять, что именно.
Даже не повернувшись в мою сторону, он направился к лестнице.
— Я устал, — сказал он. — Пойду немного полежу.
В его словах не было ничего необычного, но меня охватило странное беспокойство. Я не могла пойти за ним: он не хотел этого. Именно в этот момент я поняла, что, вытащив его из Бельвью, я могла столкнуться с последствиями, контролировать которые буду не в состоянии.
Вскоре после этого пришли дети. Когда они узнали, что Джоэл останется с нами, то это их крайне заинтересовало. Причем оживились они не из-за семейных чувств, а благодаря тому факту, что Джоэл побывал в Бельвью. Их лишь немного огорчило то, что с ним нельзя увидеться сразу.
— Могу поспорить, что там ужасно, — сказала Кэрри. — На него кидались сумасшедшие. — И она попыталась показать, каким в ее воображении предстает опасный сумасшедший. Питер, обычно несколько более дипломатичный, был так захвачен ее представлением, что не замедлил показать свою версию. Мне пришлось вмешаться и прекратить спектакль.
— Он сейчас отдыхает, — сказала я, — поэтому постарайтесь не шуметь.
Это резко омрачило их настроение. Питер надулся и пошел делать уроки, а Кэрри медленно, на цыпочках пошла в свою комнату, где завела длинный телефонный разговор со своей ближайшей подругой Каролиной о сложностях семейной жизни. Последнее время они только и делали, что болтали по телефону. Отец Каролины был скульптором, а сама она была худощавой, очень неспокойной девочкой, беспрестанно укладывающей свои локоны за уши.
День прошел так себе. Я работала над своей книгой. Вероника, почистив на ужин овощи, собрала вещи и отправилась по морозу в свой Испанский Гарлем. В этот вечер она должна была подрабатывать, печатая на машинке.
Так как мои дети были фанатами «Рейнджеров», и сегодня была среда, мне необходимо было приготовить обед пораньше. Хоккей начинался в семь тридцать, а они собирались в Медисон-Сквер-Гарден к семи.
В шесть тридцать я пошла будить Джоэла. Я уже хотела было постучать в дверь, когда услышала, что он разговаривает вслух. Я так и застыла на месте с поднятой рукой.
Самым удивительным было то, что он говорил по-испански. Тембр его голоса тоже был совершенно другим. Это был даже не тот низкий голос, которым он говорил, когда я нашла его на полу в его квартире. Это был совершенно другой, более грубый, настойчивый, даже хамский голос, если это слово вообще применимо к Джоэлу.
Я растерялась. Мне пришло в голову, что Вероника еще не ушла и пригласила в дом кого-то из своих приятелей. Но ведь я сама видела, как она выходила за дверь, и ее приятель едва ли пошел в мой кабинет. Пока я лихорадочно размышляла, разговор прекратился. Все это произошло так быстро, что вполне могло оказаться просто галлюцинацией. Я постучалась. Когда Джоэл откликнулся, я вошла и обнаружила его лежащим на кушетке.