— В таком случае, я бы предпочёл быть сверху, если ты не возражаешь? — Азирафель чмокнул Кроули в кончик носа. — Мне так привычнее, — улыбнулся он.
Всё внутри Кроули сладко замерло от этих слов.
— Нет, — выдавил он. — То есть, да! Я не против, Азирафель! — воскликнул Кроули, окончательно запутавшись в словах. — Ты можешь делать что угодно, я весь… твой… — добавил он уже еле слышно.
Но Азирафель услышал его. Медленно кивнул. Опёрся на локоть и свободной рукой провел по телу Кроули. По груди, ласково поглаживая затвердевшие соски, по животу, твёрдому от напряженных мышц. И наконец его пальцы, ставшие вдруг чудесным образом гладкими и влажными от стекающей с них смазки, скользнули между ног Кроули.
Он давно уже закрыл глаза, отдаваясь во власть ощущений, которые дарили руки Азирафеля. Он едва дышал, и только сердце грохотало так, что было больно ушам от отдающего в них пульса. Пальцы Азирафеля медленно кружили вокруг его паха, дразнили лёгкими, будто случайными касаниями, от которых член Кроули дёргался, а сам Кроули еле слышно шипел сквозь зубы.
В голове у него был туман, и ни одной связной мысли. Весь его разум заполнили ощущения от прикосновений ангела. И Кроули медленно умирал, пока пальцы Азирафеля вели по его члену вверх, а затем воскресал, когда резко опускались вниз.
Он уже изнывал от дразнящих ласк, но совершенно перестал нервничать. Отпустил тревоги и переживания. Азирафель с ним рядом, и в эту минуту его больше ничего не волновало. Возбуждение в нём росло с каждым новым прикосновением, он сам не замечал, как начал постанывать, нетерпеливо поднимая бёдра навстречу тёплой ладони. И, хотя он был уже готов к этому, он всё-таки не удержал судорожного вздоха и широко распахнул глаза, когда палец Азирафеля проник в его тело.
Но веки Кроули сами собой закрылись, потому что палец начал двигаться в нём, кружил, надавливал, растягивал, и Кроули совсем потерялся в этом завораживающем ритме, растворился в нём целиком. Он был весь в эту минуту сгустком пламени, расплавленным куском металла, с которым рука умелого кузнеца могла творить что угодно — или шедевр, достойный воспевания в веках, или покорёженный лом, место которому лишь на свалке.
Он не заметил, когда пальцы Азирафеля покинули его тело, и только лишь когда ангел, слегка задыхаясь, склонился над ним, обеспокоенно хлопая по щеке, Кроули понял, что всё это время находился на грани потери сознания.
— Кроули? Всё в порядке? Я могу продолжать?
— Да-а-а… ангел… да! — выдохнул Кроули.
И тут же выгнулся на постели, запрокинул голову и протяжно застонал. Азирафель над ним ответил почти таким же стоном, медленно входя в его тело.
Кроули уже ничего не понимал. Он забыл, как его зовут. Он не понимал, где он, кто он, в каком времени и пространстве он существует. Человек ли он до сих пор, змей, или принял свою демоническую форму? И не крылья ли трепещут у него за спиной?
Всё, что он ощущал — это горячее тело Азирафеля над ним, внутри него. Он чувствовал его руки, крепко обхватившие его, прижимающие из всех сил к себе. Он ощущал грандиозную заполненность в своём теле, и из глаз его текли обжигающие, как кипяток, слёзы, которые тотчас сцеловывал Азирафель, но этого Кроули тоже не осознавал.
Он задыхался, но не мог сделать ни глотка воздуха, потому что забыл, как дышать. Он смотрел широко распахнутыми глазами на склонившееся над ним лицо Азирафеля, но не различал его. Сейчас Кроули окружал только белый, слепящий свет, и его начал охватывать иррациональный ужас. Кроули боялся, что растворится в нём и навсегда исчезнет. Но горячие руки Азирафеля, сжимающие его тело, говорили ему, что бояться не нужно. Они не собирались отпускать его ни на секунду. Его ангел был рядом. И никто не собирался исчезать.
А потом Азирафель начал двигаться, и Кроули наконец вернулся на Землю. Он разглядел лицо ангела и чуть снова не утонул в его необыкновенных потемневших глазах.
— Азирафель… — в восхищении проговорил Кроули, а потом застонал от нахлынувшего невыносимого удовольствия.
— Ты очень… красивый… сейчас, — задыхаясь, говорил Азирафель, с каждым словом совершая всё более глубокие и резкие движения, сводящие Кроули с ума. — Ты всегда… всегда… но сейчас…
— А-ах, ангел… Помолчи… — взмолился Кроули и крепко обнял его ногами за талию.
— Жаль, что ты… не видишь себя… — договорил-таки Азирафель.
Теперь он двигался молча, ритм его толчков всё нарастал. Кроули изо всех сил вцепился ему в плечи, откинул голову назад. Он сжимал зубы, чтобы не всхлипывать ежесекундно, но проиграл себе в этой борьбе. Каждое движение Азирафеля отзывалось в его теле маленьким взрывом, он уже стонал в голос, понимая, что просто не в силах удержать рвущиеся наружу крики. Он не помнил, чтобы чувствовал себя так хорошо когда-либо, с кем-либо… Ангел, его ангел, занимался сейчас с ним любовью, и это было безумно хорошо, и правильно, и единственно верно.
— Кроули, я больше не выдержу, — выдохнул Азирафель, чуть замедляясь, прижимаясь взмокшим лбом к его лбу.
Но Кроули было мало. Он ещё не насытился ангелом. Не успел насладиться им сполна. Он готов был провести под ним много часов, стонать, выкрикивать его имя, ловить его вздохи, закатывать глаза, подаваясь навстречу глубоким и плавным движениям, и видеть перед закрытыми веками взрывающиеся звёзды. Но он чувствовал, что Азирафель уже на пределе — он весь напрягся, мышцы его стали твёрдыми, как камень, всё тело его дрожало. А внутри Кроули стало очень горячо и тесно, и это было невыносимо прекрасно… и остро… и обжигающе горячо… и очень влажно… Но лишь самую малость не хватало до самого пика. Оргазм не наступал. Ему хотелось ещё сильнее… и резче. Хотелось так, как Кроули привык кончать за долгие, безумно долгие годы.
Азирафель с длинным вздохом упал на него, горячо целуя его лицо. Потом перекатился набок. Кроули потянулся к себе рукой, и привычными жестами начал быстро водить пальцами по члену, приближая разрядку. Как вдруг его остановила ладонь Азирафеля.
— Кроули… — прошептал он, — позволь мне.
И Кроули изумленно уставился на него. Он смог только молча кивнуть, и тогда Азирафель взял его запястья и завёл его руки за голову, крепко прижал запястья к подушке. Пальцы Азирафеля сомкнулись на его члене, несколько раз провели вверх и вниз. А потом Азирафель неожиданно склонился к нему и накрыл его своим ртом.
Кроули глядел во все глаза, вцепившись руками в подушку над своей головой. Он не мог отвести взгляд от светлой макушки, которая размеренно двигалась вверх, вниз, плавно, тягуче. Неужели это губы Азирафеля сейчас сжимают его член, его язык кружит по головке, заставляя Кроули вздрагивать от прошивающих его тело волн удовольствия? Неужели он не спит, и всё это происходит с ним в реальности?
Чувствовать свой член в горячем влажном рту ангела, понимать, что это Азирафель сейчас делает это ради Кроули, ради него, было так невыносимо прекрасно, что Кроули хватило ненадолго. На мгновение он испугался мысли, что сейчас кончит ему в рот, и Азирафелю станет противно. Он дёрнулся было, но крепкая рука с силой легла ему на живот, и Кроули содрогнулся всем телом, всё-таки увидев перед глазами и звёзды, и вспышки, и яркий свет.
Он на мгновение обмяк, поражённый невероятно мощным оргазмом. Такого он не испытывал очень давно… возможно, никогда. Тело его ещё вздрагивало, ладони нещадно покалывало миллионом мелких острых иголочек. Он ухватил Азирафеля за плечи и притянул его к себе. Лицо его оказалось перед ним, глаза снова стали небесно-голубыми и искрились от удовольствия. А губы были ярко-красными и широко улыбались. «Эти губы только что…» — подумалось Кроули, и он простонал:
— Ангел… это было… было так…
В голове шумело, руки дрожали от слабости, а слова не шли к нему, но Азирафель прекрасно всё понял.
— Это было волшебно, Кроули, — сказал он. — По крайней мере, выглядел ты именно так. Пожалуйста, и впредь не лишай меня удовольствия доводить тебя до оргазма, — добавил он.
— Что? — выдавил Кроули, заливаясь краской с головы до ног.