========== Акт 4: Дурные предзнаменования ==========
Следующие месяцы оказались особенно насыщенными: осколки Гидры, с отчаянным упорством пытавшиеся сползтись воедино, добрались до некоторых «сюрпризов», оставленных Альтроном, и ни одной зачистки не проходило без неприятных неожиданностей. Взрывы, отравляющие вещества, внезапные засады, бойцы-смертники, даже механические ловушки, будто украденные из приключенческих фильмов прошлого века. Последние можно было бы счесть смешными, если бы одна такая едва ни прикончила Сэма. Она была столь проста, что этим обманула сверхсовременные сканеры, и в результате Сокол неделю провалялся на больничной койке. Но даже это время для команды не стало отдыхом: тренировки только усилились, Капитан нещадно гонял всех, желая удостовериться, что они готовы к новым угрозам, а стоило занятиям закончиться, начинались брифинги и мозговые штурмы.
Насыщенный график требовал строгой дисциплины и сводил Ванду с ума. Она никогда не умела спать по режиму и теперь частенько, даже валясь с ног от усталости, часами ворочалась в постели, не в состоянии заснуть. Магия манила, соблазняя воспользоваться собой, как самым лучшим снотворным, но Ванда боялась тех глубин, в которые могут погрузить её разум такие игры.
Поняв, что сна ни в одном глазу, девушка поднялась, накинула свою старую, но такую уютную красную шаль, сунула ноги в тапки и вышла в коридор. Ночью на базе оставалось минимум персонала, а частенько и вовсе одни Мстители и дежурная охрана, которая не поднималась выше первого этажа. Коридоры погружались в темноту и тишину, гулкую, почти осязаемую. Они казались бесконечными…
…как коридоры разума, - подумала Ванда и тут же качнула головой. Нет, человеческие мысли ходили куда более извилистыми коридорами, в человеческом сознании не было прямых линий и четких границ, - …а в не-человеческом?
Колдунья улыбнулась, останавливаясь у дверей одного из компьютерных залов. Приглушенный свет виднелся в самой его глубине. Ванда тихо приоткрыла дверь и скользнула внутрь, бесшумно и быстро. Вижен сидел за дальним столом, вокруг него в воздухе парило несколько голографических экранов с данными, картами и какими-то расчетами. Выражение лица синтезоида было нейтральным, будто идеальный шаблон для маски, которой кисть художника ещё не придала выражение. Ванда поморщилась. За последние месяцы она привыкла видеть другое его лицо. Улыбки – неуверенные, но искренние, меняющиеся выражения глаз, едва уловимые перемены в мимике, которые, однако, наполняли алую маску жизнью. Очень важной для Ванды жизнью.
Ведьма прислонилась к шкафу, украдкой наблюдая за синтезоидом и в тысячный раз пытаясь разобраться в том, что чувствовала к нему. Ответ был у неё, он оформился ещё во время того их разговора на небольшом мосту, но всё это было слишком… дико. И слишком страшно. Ванда ни к кому никогда не привязывалась, кроме Пьетро. И не хотела этого, ни до его смерти, ни тем более после. Привязанность всегда влекла за собой страх, постоянный, непрекращающийся страх за дорогого человека, и не важно, насколько этот человек силен. Даже если он и не человек в полной мере – если у него во лбу мерцает осколок иной Вселенной, а тело прошито пластинами одного из самых крепких металлов на планете - всё равно. Страху всё равно. И он уже поселился в её сердце. Снова.
— Почему ты стоишь там, Ванда? – его голос заполнил сознание, и Ванда улыбнулась. Да, ей было страшно, и она боролась с этим страхом как могла, но кроме того Вижен дарил ей ощущение дома. Ощущение того, что всё будет в порядке, даже если мир опять решит упасть прямо им на головы. – Тебе не спится?
Она вышла из тени и, подойдя, забралась в пустое компьютерное кресло с ногами. Кожу неприятно обожгло холодом кожаной обивки. Но когда Ванда подняла голову, чтобы взглянуть на Вижена поближе, его лицо уже было тем, которое она привыкла видеть: не особенно выразительным, но всё-таки живым.
Интересно, он делает это для меня специально или же я просто вызываю в нем это…чувство?
— Вроде того, – неопределенно кивнула она в ответ на вопрос. – А что делаешь ты?
— Хочу определить, какой базой они воспользуются в следующий раз. Возможно, если мне удастся вывести алгоритм, мы сможем появиться там раньше и нейтрализовать их.
— А если у них нет алгоритма? – Ванда потеплее закуталась в шаль. – Может, они выбирают наугад.
— Тогда я потерплю неудачу, - слегка улыбнулся он. – Но склонен полагать, что какой-то план все же существует. А если и не план, то, по крайней мере, ряд признаков, которые появляются раньше, чем замечает их наш аналитический отдел.
— Если они есть, ты их найдешь, – улыбнулась Ванда, наблюдая за ним. – Я тебе не помешаю?
— Нет, – на некоторое время повисла тишина, прерываемая только редкими щелчками клавиш на приборной панели, потом Вижен посмотрел на Ванду сквозь один из экранов. – Пойдем в гостиную? Там есть диван, ты сможешь прилечь и, возможно, уснешь.
— Тогда уж пошли ко мне. – Слова сорвались с губ раньше, чем Ванда их осмыслила, но Вижен только спокойно кивнул, видимо, сочтя это даже более логичным, чем собственное предложение. Колдунья едва сдержала смешок, по большей части смешно было от самой себя и собственных неуместных мыслей.
— Значит, ты совсем не спишь? – Ванда обняла подушку, устраиваясь поудобнее, и продолжала наблюдать за Виженом. Он остановился в середине комнаты и активировал голографические экраны, возвращаясь к своей работе: выверенные движения пальцев с проступающими суставами, сосредоточенное, спокойное лицо, идеально прямая спина и этот разворот плеч… не слишком узкие, не чересчур широкие, в самый раз к его росту и сложению. – Наверное, по ночам бывает одиноко…
Он бросил на неё короткий взгляд, хотя пальцы продолжали скользить по экранам.
— Тебе бывает одиноко, когда ты не можешь заснуть, Ванда?
Отвечаешь вопросом на вопрос? - с удивлением отметила колдунья про себя и немного подумала, прежде чем сказать:
— Это особое ощущение. Я понимаю, что я тут не одна, но каким-то образом – да, когда ты единственный не спишь в доме, полном спящих – это очень от них отдаляет. Может, дело в том, что во сне души отправляются куда-то, прочь от тела, и мы интуитивно ощущаем, что рядом с нами только пустая оболочка.
— Боюсь, я не могу судить об этом. Мне не понятна сущность души, – ответил синтезоид как-то слишком ровно. Ванда прищурилась. Это сожаление так разгладило его лицо, снова делая бесстрастной маской?
— Думаю, она в действительности никому не понятна, - задумчиво сказала девушка. – Terra incognita.
— Порой люди кажутся мне очень странными созданиями, - заметил Вижен, не отвлекаясь от своего занятия. – Вся ваша культура базируется на убеждении в существовании того, что вам доподлинно не известно.
Ванда улыбнулась, наблюдая за ним: существо нового порядка, ни на кого не похожее, почти всемогущее. Тот, кому открыты тайны космоса, кто способен смотреть на этот мир с той точки, которая никогда не станет доступна другим… но в то же время порой такой наивный.
— Это называется верой, – тихо сказала она, натягивая на себя одеяло. – Не только в существование души. Вообще во всё. Порой мне кажется, что только это всё ещё сохраняет мир целым. Только то, что в него и нас всё ещё кто-то верит.
— И ты тоже? – негромко спросил он, взглянув на Ванду.
— Да, и я. И ты. – Глаза слипались, но девушка все же заметила промелькнувшее на его лице удивление, и шепнула совсем тихо. – Ты поверил в меня.
Над океаном собиралась гроза. Темные, низкие облака почти ложились на неспокойные волны и ползли по ним, медленно, но неумолимо. Ванда стояла на скалистом берегу, скованная ужасом перед этим грозовым фронтом. Вернее перед тем, что скрывалось по другую сторону от него. Там была Тьма. Зло, оставляющее за собой лишь развалины и обугленные остовы цивилизаций. Безумие плескалось позади этих туч, подгоняя их. Безумие хохотало и переливалось золотом и фиолетом. Его пронзительный взгляд, полный жажды, устремлялся прямо на Ванду. От него было не скрыться, не одолеть. Колдунья подняла руки, охваченные алым сиянием, но магия дрожала на её пальцах, впервые не желая прикасаться к чужому сознанию. Ведь создание, скрытое темнотой туч, целиком было отдано Смерти.