«Тебе не скрыться» - грохотала буря, теперь уже не наползающая из-за моря, а заполнившая собой всё.
Ванда успела лишь судорожно вздохнуть, и магия колоссальной волной обрушилась на неё, ломая границы разума и смешивая сны. Следующая ступенька превратилась в дверь, и колдунья провалилась в неё, будто в ад.
Вокруг всё горело и взрывалось, воздух раскалился от невероятно жаркого пламени, и глазам было больно смотреть, но Ванда не закрывала их. Она даже не моргала, глядя, как Халк несется прямо на неё, расшвыривая со своего пути машины и бетонные обломки. Ни тени разума не было в его полыхающих зеленью глазах, ни тени узнавания, ни тени страха. Только чистая, кипящая ярость.
Ванда протянула вперед руку, охваченную магией, уже готовая поймать эту ярость, перекрутить её в веревки, которые стреножат великана и обрушат в варево плавящегося под ногами асфальта, но… рокочущий шепот раздался над ухом и змеей скользнул в голову. Она не знала языка, на котором был отдан приказ, но не могла ему воспротивиться.
Пальцы резко согнулись, дернули вперед, и рев Халка превратился в захлебывающийся от боли вой. Магия рванулась к своей хозяйке, выдирая из зеленой плоти жилы и кости, пронизывая болью каждый нерв. Эта боль не могла подпитать ярость, она была словно удар колоссального кулака, который разбивал сознание на крошечные острые осколки.
Мгновение адской агонии, которое эхом отозвалось в разуме Ванды, и зеленое изломанное тело мешком обвалилось на мостовую. Но и это – лишь на миг, лишь для того, чтобы в следующую минуту ведьма вздернула его на ноги, как отвратительную мертвую марионетку, и швырнула в замерших в ужасе друзей.
«Прекратииии!» - билась в её мозгу лихорадочная мысль, пока руки выплетали всё новые и новые заклинания. Алый кнут хлестнул, рассекая спину Черной Вдове так, что в разрезе хищно блеснула белизна хребта.
«Умоляю, перестань!» - воздух, вскипев магией, сжал Старка и начал стремительно нагреваться, навсегда сплавляя Тони Старка и Железного Человека.
«Отпусти меня! Прошу!» - ещё удар, уклонение, крики, крики повсюду, от них дрожит воздух. Крики, вопли, стоны и булькающие звуки, вырывающиеся из разобранных глоток умирающих друзей. Умирающих от её руки. – «Нет! Отпусти их!»
— Ванда, борись с ним! – кричит Стив, швыряя в неё свой щит, такой безобидный сейчас! Такой бесполезный! – Борись! Ты – одна из нас! Вспомни, Ванда!! Вспомн…
Слова прерываются, сменяясь придушенным вздохом, а потом воздух взрывается высоким, надсадным визгом, когда магия сдирает вместе с привычной формой кожу и добирается до костей…
«Нет! Нетнетнетнет!»
Ванда падает на колени, и кровь веером густых брызг окатывает её, впитываясь в кожу. Крови не может быть столько.
«Это всё не правда! Не по-настоящему! Нетнетнетнет!»
Пальцы впиваются в виски, будто можно выдавить из головы чужую волю простым физическим усилием.
«Я – не твоя! Ты мной не повелев…»
Какая-то сила подхватывает её, поднимая так, что земли касаются только носки ботинок. Золото и фиолет. Бездушные, холодные глаза, в которых нет ничего, даже упоения муками. Лишь упоение смертью как таковой – лишь вожделение к Смерти.
И вновь шепот на незнакомом, режущим разум языке, и хищный блеск камней в золотой перчатке. Космос и Реальность, Души, Сила, Время и… мир начинает вращаться, и Ванда отчаянно хватает ртом воздух, пытаясь зажмуриться, пытаясь не смотреть на то, что жаждет показать ей эта неодолимая сила. Но она не может, магия пронизывает всё её тело, магии нравится золотое сияние камня в этой перчатке. Теплое, манящие сияние камня Разума.
Ванда закрывает глаза, но не перестает видеть. Хозяин перчатки всесилен и может показать ей всё, что хочет, даже если она закроет глаза. Даже если у неё вовсе не будет глаз. Рядом с растерзанными телами Сэма и Клинта лежит ещё одно.
Он будто спит. Ни одной царапины, ни одного пятнышка крови на золотом плаще. Лишь маленькая, пустая выемка в середине лба, и остекленевший взгляд, в котором навсегда застыло удивление.
«НЕТ!»
Ванда закричала, окончательно утрачивая контроль над своей магией. Разум потерялся в мертвом взгляде того, кого она любила, остались только чувства, только эмоции, только инстинкты. Только то, что так любила её магия. Только желания.
И первым среди них было сжигающее желание увидеть его живые глаза ещё хотя бы раз, увидеть в них узнавание. Кровь перемешивалась с магией и заливала улицы и весь этот мир, топя ведьму, затаскивая её внутрь колоссальной алой воротки.
Падение вне времени и пространства. Вечное падение, мучительно медленное, яростное и стремительное, сбивающее дыхание, бередящее душу восторгом и ужасом…
…а потом чьи-то руки, сжимающие так крепко! Знакомые руки.
Ванда распахнула глаза, осознавая, что адское пламя кошмара всё же не выжгло их, и увидела… то, о чем мечтала. Магия расхохоталась, взвиваясь вокруг них и отбивая густой, вибрирующий ритм, отдающийся в каждой клеточке тела и разума.
Вижен крепко прижимал к себе Ванду и, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Никогда ещё он не выглядел настолько человечно: дыхание было неровным, губы приоткрыты, на лице отпечаталась мука и смятение, но глаза светились неподдельной радостью и узнаванием. Он был жив.
Ванда подняла руку и коснулась его щеки трясущимися пальцами. Вижен едва заметно вздрогнул и прикрыл глаза, кажется, попытавшись восстановить дыхание.
— Нет! – в ужасе затрясла головой колдунья и обхватила его лицо руками – нет-нет-нет! Смотри на меня! Умоляю, Вижен, смотри на…
Он поднял глаза, а в следующее мгновение подался вперед целуя так, как никто не целовал её до этого.
В мире по ту сторону снов не существовало ни времени, ни пространства, он бы всюду и нигде и мог стать каким угодно. Сейчас это зыбкое пространство развернулось лесистыми равнинами, где островки высоких лиственных деревьев перемежались огромными пустыми пространствами, поросшими высокой, шелковистой травой.
Ванда и Вижен полулежали, привалившись к стволу огромного, раскидистого дуба – последнего дерева на границе травяного моря.
— Что произошло, Ванда? – тихо спросил Вижен, задумчиво пропуская её волосы между пальцами и находя в этом иррациональное, безосновательное удовольствие.
— С чего бы начать… - тихо усмехнулась она, глядя, как поднимающийся ветер пускает волны по высокой серебристой траве, которой не существовало в реальном мире.
— Что произошло до моего появления здесь? – он сел ровнее и заглянул ей в лицо. Проницательный, требовательный взгляд, хотя всё также лишенный агрессии. – Тебе было страшно. И больно. Я чувствовал это. Мне сложно дается понимание человеческих эмоций, но на этот раз я был уверен. – Алые пальцы ласково провели по щеке колдуньи, голос стал тише. – В чем дело, Ванда? Что так напугало тебя здесь, в месте, которым ты владеешь безраздельно?
Она горько усмехнулась, явно не разделяя его суждения относительно владения этим местом, и ответила уклончиво:
— Это мир снов во сне. Мне просто приснился не самый хороший.
— Явно не «просто», - покачал головой Вижен. – Тебе ведь и раньше снились кошмары, но я никогда не чувст… - он запнулся, на лице на миг отразилась досада, потом растерянность и смущение. Вижен опустил глаза. Ванда удивленно моргнула, и собиралась спросить, в чем дело, но слова оказались излишни – слишком много магии разливалось в воздухе, её потоки чутко реагировали на любое случайное движение мысли своей хозяйки.
Вот и сейчас алые пряди закружились невесомыми вихрями, и спустя пару мгновений Ванда увидела собственную комнату на базе Мстителей, и саму себя, мечущуюся во сне и зовущую Пьетро. Вижен тоже был здесь: стоял рядом с ней, смущенно опустив голову, когда его двойник раз за разом брал её за руку и шептал слова успокоения, на долгие часы замирая в неудобной позе, лишь бы не потревожить её сна.