— Хорошо, - нехотя кивнул Росс – сделайте перерыв. Но не слишком долго, мне ведь не нужно пояснять вам, как важен этот проект и как мы ограничены временем?
— Опасаетесь, что Старка заест совесть? – приподнял бровь профессор, давая знак ассистентам.
Несколько нажатий кнопок на мониторах, и Ванда, до того бившаяся в своих ограничителях, безвольной куклой упала на медицинский стол, так и не проснувшись. Бесстрастные приборы продолжали считывать показатели мозга, пульса и других систем тела.
— Сидя здесь, доктор, вы не можете оценить реальную обстановку, – покачал головой Росс, спускаясь в медицинскую зону. – Старк - лишь малая часть проблемы. Но да, он тоже может создать трудности.
— Он подписал договор.
— Да, но договор не ограничивает его язык, - раздраженно махнул рукой Росс. – Эти ребята – не какие-нибудь никому не интересные безымянные заключенные. Про них знают. Да, сейчас у них подпорчена репутация, но объявить их полностью вне закона мы не можем, они нам нужны. А, следовательно, когда Старк поймет, что мы не собираемся отпускать его дружков, он вполне может поднять вокруг этого шум и натравить на нас прессу с неудобными вопросами о предъявлении обвинений и публичном судебном процессе. К тому же не стоит списывать со счетов Роджерса, Романофф, Тора и Беннера.
Росс покачал головой, остановившись у медицинского стола. Он смотрел на тяжело дышащую Ванду со спокойным равнодушием.
— Нет, доктор, у нас нет права упускать время. И нет права упускать возможности. Мне нужно то, что есть тут, – он постучал пальцем по воспаленному лбу Ванды. – И вы должны это достать. Тем или иным способом.
========== Акт 8: Право выбора ==========
Вижен резко сел в кровати, невидящим взглядом глядя в пространство. Грудь судорожно поднималась и опускалась, воспаленный разум убеждал искусственное тело, что эти сокращения и расширения тканей необходимы, чтобы всё пришло в норму. Но в то же время этого было мало… так мало! Синтезированная кровь, омывая совершенный мозг, билась в висках под аккомпанемент яростного, гневного рева Альтрона, который рвался к контролю, к тому незримому, несуществующему центру, в котором было сосредоточено «я» Вижена, туда, где – по изначальной задумке – должен был оказаться сам Альтрон. В неудержимом стремлении мертвого противника переплетались злость и негодование, торжество победы над тем неизвестным врагом и уязвленная гордыня от того, что победили они все же руками Ванды. Да у нее бы ничего не получилось без них, но это не меняло того, что она перехватила контроль, который Альтрон хотел для себя. Он должен был быть главным в этой цепи, он должен был повергнуть зарвавшееся космическое божество, он должен был защитить…
Защитить?
На мгновение отчаянная внутренняя борьба, которую Вижен вел с Альтроном за главенство над телом и разумом замерла. Перед глазами синтезоида всё также лежала его необжитая, будто стерильная комната, но он так хорошо представлял себе лицо Альтрона, что почти видел его в этот момент. Лицо, составленное из переплетения металла, не человеческое лицо, но созданное по его образу и подобию, и даже наделенное способностью к мимике. И сейчас эта мимика отражала раздражение и гнев.
А на лице Вижена, должно быть, был страх, потому что как ни пытался, он не мог распознать, чья это была эмоция, не мог нащупать ту черту, где его чувства перетекают в чувства Альтрона, чем бы он ни был на самом деле. И это лишало уверенности и выбивало почву из-под ног куда успешнее, чем все попытки мертвого ИИ захватить контроль над управляющими центрами. Это было как яд, медленно, но неумолимо отравляющий всё внутри.
«Не строй из себя святого, это всё человеческие безделушки» - прорычал Альтрон, прекращая, наконец, свой натиск. – «Видел, в каком она была состоянии, когда кинулась тебе на шею?» - В голосе легко читалась едкая насмешка, когда он добавил – «Девчонка, должно быть, была на грани, раз даже ледяная рыбина вроде тебя сумела её отвлечь». - Фоновые системы, которые теперь была настроены тщательно фиксировать все колебания, отметили при этих словах всплеск эмоций, и словарные базы начали подбирать подходящее слово к ним, что-то вроде «уязвлённость».
Впрочем, Вижен не обращал на эти процессы внимания. Как бы он ни хотел, чтобы Альтрон убрался, наконец, из его головы, в одном тот был прав: с Вандой что-то происходило, она была в ужасе. И это существо, напавшее на них таким странным образом… Всё происходило во сне, но Вижена не оставляло ощущение, что если бы они не одолели его там – кто-то не проснулся бы. Или проснулся кем-то другим, и еще неизвестно, что хуже.
Синтезоид поднялся, генерируя новый протокол анализа данных и стараясь абстрагироваться от любых эмоций. Ванда сказала, что это создание придет за Камнями Бесконечности, а оно говорило о некой метке, могла ли эта метка быть её магией? Знаком, оставленным в ней одним из Камней? Вполне возможно. Почему он говорил, что Ванда ему принадлежит? Считает все камни принадлежащими себе, и также – всех, кто с ними связан? Но если так – почему не сказал подобного про самого Вижена?
Синтезоид остановился посреди комнаты. В памяти всплыло другое воспоминание: тот день в Африке, вернее та ночь. Купание в море и бой, а потом то странное существо, истлевшее прямо у него на глазах. Существо, ранившее Ванду и назвавшее её даром. Почему оно выбрало именно её? Можно было бы предположить, что дело в том, насколько она сильна и какой потенциал имеет её сила. Она была самой сильной в тот момент. Раньше Вижен счел бы, что они равны, но после её бегства уже не был в этом уверен. Он проиграл ей тогда.
Итак – существо выбирало по силе, но раз так, почему был использован какой-то яд, почему не пуля? Знай Ванда об опасности, она смогла бы заслониться, но выстрел был в спину, и все они отвлеклись, в тот момент её можно было убить, быстро и с гарантией. Но был использован яд. Почему? Не он ли был той меткой? Какое-то странное вещество, которое они так и не распознали, и которое не оставило видимых следов в теле ведьмы… что есть то существо не желало причинить ей вред, а лишь отметило для своего господина генетическим маркером, по которому он и отыскал её?
Базы данных обрабатывали терабайты информации ежесекундно, а системы мерцали от противоречивости сведений: то, что происходило во сне, не поддавалось логике, даже существование всего этого было нелегко принять. Вижен подошел к зеркалу и заглянул себе в лицо – спокойное, бесстрастное как всегда, и только в глазах что-то как будто изменилось. Могло ли всё увиденное быть «плодом его воображения», как сказали бы люди? Смог бы он мысленно сгенерировать столь подробный мир? У него достаточно опытных данных и к его услугам весь массив изображений и звуков из интернета, а кроме всего прочего – Ванду он знал хорошо. Он помнил её привычки, мельчайшие детали внешности и нюансы мимики, он всё это время изучал её характер и её реакции… так может быть и это всего лишь…
«Ну да, конечно» - раздраженно заметил Альтрон и язвительно усмехнулся, когда синтезоид с силой ударил кулаком по раковине, едва её не сломав. – «Знаешь, для Видения ты временами бываешь на редкость слепым, как там говорят? «За деревьями леса не видишь». Можно подумать, что если бы это всё было твоими играми разума, эта тварь там вообще бы появилась. Нет, всё бы началось и закончилось в той комнате, в которой ты так резво прижимал девчонку к стене»
Вижен несколько раз глубоко вздохнул и только потом медленно расслабил руки, а за ними тело и разум, позволяя воображаемым волнам унести едкий смех Альтрона и его шепот туда, где он устроил своё логово. Однако, как бы неприятно это ни было, синтезоид не мог не признать, что кое-в-чем противник был прав. Если бы всё это было лишь его воображением – не было бы ни треснувшего Млечного Пути, ни путешествия по воспоминаниям, ни боя, где тело и разум его мучительно раздваивались, но при этом оставались связаны тысячи незримых нитей с Альтроном. Нитями, которые опутывали Ванду, как паутина бабочку с трепещущими, алыми крыльями.