Этот день, будто подстраиваясь под настроение, выдался пасмурным. Вижен стоял на мосту над прудом. Лил дождь, и в парке не было ни души. Синтезоид, не отрываясь, смотрел, как капли разбивают спокойную поверхность воды, создавая на ней бесконечные круги, расширяющиеся, сталкивающиеся, рябящие… хаотичные.
Мстители также приносили с собой хаос. Статистика вероятных концов света висела перед глазами, обведенная операционной системой в красный цвет. Цвет возбуждения нервной системы, цвет агрессии, опасности, крови, страсти… цвет эмоций.
Вижен перевел взгляд на свои руки. Также красные. Мог ли он сделать то, о чем думал. Несомненно, мог. Но должен ли? Имеет ли право? Где граница допустимого риска? Который из поступков запустит цепочку событий, неминуемо ведущую к той смерти, которую Ванда увидела в его сознании в тот первый момент? Вижен не знал. И, вероятно, не знал никто.
Вновь неразрешимое, критическое противоречие, когда и рискованное действие, и отсутствие такового с равной долей вероятности могут привести к катастрофе. Эффект Шредингера. Абсурд существования жизни и смерти одновременно, пока не появится наблюдатель. Именно он, вторгаясь в систему, склонял её в ту или другую сторону.
— И что же… - пробормотал Вижен, вглядываясь в неспокойную воду. Имеет ли он право бросить в неё ещё один камень? Увеличить хаос, вторгаясь в систему.
В голове вновь зажужжал механический голос Альтрона, но сейчас он остался фоновым шумом воспоминания, всплывшего на поверхность. Тот самый момент, когда Вижен ощутил алый туман, наполняющий его разум и сковывающий по воле ведьмы. Ванда сказала: «Всё, что я могу – быть сильнее своих страхов».
Датчики зарябили, но синтезоид их проигнорировал. Он познал много эмоций, и страх был среди них. Страх совершить ошибку, выбрать неправильно. Страх того, что стоит заглянуть в коробку, и кот окажется мертв. Но её голос всё ещё звучал, повторяясь и повторяясь совершенной записывающей системой памяти: «Всё, что я могу – быть сильнее своих страхов».
Вижен простоял на том мосту несколько часов, но когда, наконец, перешел по нему на другую сторону – решение было принято. Оно вызывало в мозгу вихрь противоречий, но в одном синтезоид не сомневался: он должен узнать правду о том, что происходит в подводной тюрьме. Должен убедиться, что ложны все те образы, которые тревожными тенями мелькали в разуме, словно уродливый мусор, который приносит океан. Если так, он не станет ничего предпринимать, только поможет Тони добиться их освобождения положенными путями. Если же нет… Вижен не знал, как продолжить эту мысль, и надеялся, что искать ответ и не потребуется. Альтрон саркастически смеялся, и этот смех оставался внутри как горький привкус во рту.
Синтезоид опустился на одну из скамеек под навесом, достал свой телефон и, коснувшись дисплея кончиками пальцев, погрузился в электронный океан. Он омывал город мощными, невидимыми волнами и опутывал всё незримой паутиной. Обычно люди плавали по его поверхности, управляя лодками с разным мастерством, но Вижену лодки были не нужны, он мог слиться с этим океаном, делаясь единым целым и незаметно перехватывая потоки. Запросы не надо было даже формулировать, лишь создать их в своем сознании, и тут же миллиарды электронных сигналов устремлялись в поток, выискивая ответ. Альтрон где-то глубоко внутри заворчал с оттенками зависти, он никогда не мог манипулировать сетью столь виртуозно. Он стремился подавить её и захватить, подчинить себе, и – навязывая бой – был вынужден вечно в нем сражаться.
Вижен качнул головой, отталкивая Альтрона подальше, он не желал отвлекаться на эту назойливую тень, не сейчас. Тюрьму и без того найти оказалось не так просто, а тот, кто создавал охранные системы для неё, мог бы считаться гением – даже Вижену потребовалось некоторое время, чтобы обойти их и не привлечь внимания.
Когда же это случилось, фоновые системы тут же начали анализировать получаемые массивы статистических данных, а сфокусировался Вижен на камерах наблюдения, которыми весь комплекс был буквально утыкан. Найти блок заключенных оказалось не сложно: первая камера, «глазами» которой синтезоид заглянул туда, была направлена на отсеки Скотта Лэнга и Сэма Уиллсона. И уже эта картинка вызвала беспокойство: Сэм прижимался к фронтальному стеклу своего бокса и пытался заглянуть к Скотту, что-то говоря. Лэнг скорчился на полу и мелко дрожал. Вижен настроил аудио-датчики и ему стали слышны слова: Сокол настойчиво призывал новообретенного товарища успокоиться и сосредоточиться, убеждал его, что это – «настоящая реальность».
Вижен, чувствуя растекающийся внутри холодок, стал быстро переключать камеры, осматривая помещение по кругу: Бартон беспокойно ходил из угла в угол и то и дело смотрел то на дверь, то на соседнюю с ним камеру. Пустую сейчас.
Её не было здесь. Но где же… Вижен быстро переключился на камеры в медицинском отделении – оно пустовало. Допросные комнаты, полностью повторяющие такие же в полицейских участках – тоже. Изображения рябили, меняясь с головокружительной скоростью, но Ванды не было нигде.
Вижен ощутил, как нарастающий страх будто стягивает частицы его разума, сейчас рассредоточенные по всей сети, вынуждая их вновь объединиться, вновь стать чем-то отличным от общего потока, чем-то, имеющим личность. А ещё – руки. Силу. Синтезоиду потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоить сознание и вернуть единение с системой. Только так можно было найти ответы.
Он оставил камеры позади и погрузился ещё глубже в электронный мозг базы. Она ярче засияла потоками принимаемых и передаваемых данных и именно здесь, на дне этого колодца Вижен и нашел первые кости. Ничего конкретного, лишь слова, но этих слов в протоколах и расписаниях жизни этого места быть не должно было. Никаких «объектов исследования». Никаких «экспериментов».
Свет на базе мигнул от резкого перепада напряжения, и Вижен поспешно выровнял все показатели, скрывая своё присутствие и какие бы то ни было неполадки. Запросы данных и перекрестный поиск всепроникающим туманом прошлись по компьютерной системе базы, но никаких подробностей не нашлось. Тогда синтезоид вновь вернулся к камерам, сопоставляя их расположение с общим планом. Вскоре стало понятно, что несколько помещений не охвачены системой видеонаблюдения, в том числе и одна из лабораторий. Вижен попытался воспользоваться камерами на компьютерной технике там, но оказалось, что все машины сейчас отключены от сети, пришлось довольствоваться наблюдением через камеру в коридоре в надежде, что кто-то откроет дверь…
Тут Вижену повезло, хотя и не так, как он ожидал. Дверь осталась неподвижной, но через некоторое время из коридора вышли Росс и неизвестный мужчина в медицинском халате. Они ругались, генерал сжимал в руке пачку листов.
— Сколько ещё терпеть это, доктор?! Почему я должен разбирать ваши каракули?! Вам предоставлено лучшее оборудование и не для того, чтобы вы писали мне отчеты от руки!
— Я старомоден, – коротко ответил тот. – К тому же в наш век бумага надежнее. Компьютеры имеют дурное качество сохранять всё даже тогда, когда что-то удаляешь, – он поднял голову, становясь спиной к камере. – Вам стоило бы подумать об этом, Росс. Слышал, Черная Вдова от вас упорхнула, а она, говорят, не такой уж плохой хакер. И однажды уже играла в Джулиана Оссанжа с файлами Гидры. Уверен, вы не хотели бы, чтобы это повторилось по отношению к вам.
— Мне нужны не наставления о том, как вести тут работу, а результат, доктор. И как можно скорее, – с этими словами Росс сунул помятые листы в руки собеседнику и размашистой походкой ушел дальше по коридору.
Доктор какое-то время стоял неподвижно и смотрел ему вслед, потом качнул головой и направился в противоположный коридор, так и не перешагнув порога лаборатории. Вижен еще дважды проверил базу, но не смог отыскать ничего, что могло быть дать более ли менее четкое понимание происходящего. Только тревожащие намеки и обрывающиеся нити.