Осознание того, что я поставила его на грань потери контроля, придает мне сил.
— Ты уверена, что хочешь этого, детка? — он серьезно спрашивает меня. — Потому что, как только я начну, я не думаю, что смогу остановиться. Ты будешь моей во всех отношениях. Ты понимаешь, что я тебе говорю, милая девочка?
Последние слова он произносит с рычанием, обхватывая мое лицо ладонью и проводя большим пальцем по моим губам. Я не знаю, что заставляет меня это делать. Я просто отдаюсь на волю инстинктов. Я приоткрываю губы и беру в рот его большой палец, посасывая его. Он делает еще один резкий вдох, шипя: — Черт возьми, Кайли. Если ты не ответишь утвердительно, тебе лучше остановиться прямо сейчас.
Его ругательства заводят меня еще больше, и я смотрю ему прямо в глаза, когда отвечаю:
— Да, я хочу этого.
Лиам переворачивает меня на спину так быстро, что я едва успеваю осознать, что произошло. И вдруг он начинает целовать меня всю, облизывая, посасывая и покусывая каждый кусочек моей плоти. Его руки стягивают с меня юбку и трусики, пока я не оказываюсь перед ним полностью обнаженной. Он стягивает с себя рубашку, а затем садится, смотрит на меня сверху вниз и шепчет:
— Господи, это так чертовски идеально.
В момент смущения я начинаю прикрываться, но он поднимает мои руки, переплетая свои пальцы с моими.
— Никогда не прячься от меня, детка, — шепчут его губы напротив моих, прежде чем глубоко поцеловать меня, его язык чувственно переплетается с моим, погружаясь в мой рот и выходя из него в предвкушении того, что вскоре будут делать наши тела.
Его руки отпускают мои, чтобы скользнуть по моей коже, вниз по животу, к вершинке бедер, где он проводит пальцами между моих ног, постанывая от влаги, которую он там находит.
— Ты такая чертовски влажная для меня, детка. Тебе нужен мой член, не так ли, милая?
Я просто киваю, когда он приподнимает бедра ближе ко мне и кладет мои руки на свою эрекцию.
— Если ты хочешь этого, Кайли, дай этому волю.
Я смотрю на огромную выпуклость на его брюках, а затем трясущимися пальцами начинаю расстегивать молнию. Он громко стонет, когда его тяжелая плоть высвобождается и шлепается мне на живот. Мои глаза расширяются от того, какой он твердый и в то же время мягкий, и я провожу пальцами по кончику, из которого сочится жидкость.
Не знаю, зачем я это делаю, но я набираю жидкость на кончик пальца, а затем подношу к губам, чтобы попробовать ее на вкус. Он соленый и сливочный одновременно.
Кажется, это выводит его из себя, потому что его глаза темнеют, и он рычит:
— Черт возьми, Кайли. Ты хоть понимаешь, что ты только что выпустила на волю? Правда, детка?
Он полностью стягивает с себя штаны, прежде чем опуститься на меня сверху, и толстая головка его члена упирается в отверстие моего центра. Одной рукой он удерживает себя, чтобы не навалиться на меня всем своим весом, а другой опускается между нами, направляя себя, когда он начинает очень медленно входить в меня.
— Лиам, — я не могу сдержать стон, который срывается с моих губ от давления.
Я ерзаю, пытаясь устроиться поудобнее, а он продолжает медленно продвигаться, пока не достигает барьера. Он продвинулся на несколько дюймов, но я вижу, как далеко ему еще предстоит зайти, и начинаю сомневаться, все ли ему влезет.
— Ш-ш-ш, все в порядке, детка.
Он гладит меня по щекам, по волосам, гладит, успокаивает. Я вижу на его лице неподдельную боль от моего недовольства, но к ней примешивается похоть от его желания.
— Будет немного больно, но потом я постараюсь, чтобы тебе стало легче. Я обещаю.
Он наклоняется, чтобы взять мой сосок в рот, эффективно отвлекая меня, хотя я все еще чувствую его давление между ног. Я начинаю расслабляться рядом с ним, ощущения, которые он вызывает у моей груди, распространяются вниз между ног покалываниями, которые пульсируют в такт пульсациям его твердости внутри меня.
Внезапно он стремительно входит в меня, и я не могу сдержать крик, когда острая боль пронзает меня насквозь. Его стон смешивается с моим криком, и мои пальцы впиваются в его плечи. Его тяжелое дыхание касается моих губ, когда он говорит мне:
— Прости, милая. Прости, что причинил тебе боль. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть ко мне.
Его руки и шея напряжены от усилий не двигаться, он дает мне время привыкнуть. Я цепляюсь за него, почти рыдая, пока он снова и снова шепчет мне слова извинения, но потом боль начинает утихать и сменяется давлением, пульсирующим и почти невыносимым. Я немного поерзала под ним, пытаясь облегчить его. Из его горла вырывается стон, и я вижу, как перекатываются мышцы его живота.