Но если «естественная среда» обитания демона - ад, что бы ни подразумевалось под эти понятием, - то вполне естественно, что в новом месте обитания, т. е. в нашем чувственном мире, демон должен создавать условия, по крайней мере отдаленно напоминающие близкую ему среду. Иначе говоря, демоны могут принести с собой и, соответственно, дать только ад[41].
Одержимый живет в аду.
Единственная фраза, которую при задержании произнес «Белгородкий стрелок» Сергей Помазун, 22 апреля 2013 года убивший шесть человек, в том числе двух школьниц[42], была следующая: «Я в детей не стрелял, я в ад стрелял»[43]. Многочисленные комментаторы в Интернете удостоили это высказывание в основном издевательскими «толкованиями», совершенно не восприняв его всерьез. Между тем, Помазун был более чем искренен, когда говорил об аде: когда он взял в руки оружие, он видел вокруг себя только ад, и школьниц, которые, казалось, были виновны лишь в том, что оказались у него на пути, для него действительно не существовало.
Становясь марионеткой своего демона, одержимый (который, напомним, не понимает, что находится под властью демона) не воспринимает в «движущихся объектах» живых существ, что уж там говорить о «тонкой душевной конституции». Одержимый послушно принимает кредо демона: человек - это ничто, мешок с костями. Психиатрическая экспертиза «Белгородского стрелка» утверждает то же самое - только в более «корректных» терминах: Помазуну свойственны как «пренебрежение к социальным нормам, неадекватно завышенная самооценка, ярко выраженный мотив самоутверждения с чувством субъективного превосходства над окружающими, требование к себе повышенного внимания», так и «повышенная агрессивность и вспыльчивость»[44]. Что это, как ни восприятие чувственного мира глазами демона?
Будучи схваченным, Помазун повел себя как и большинство массовых убийц, отказавшись давать пояснения своих действий журналистам и представителям правоохранительных органов[45]. Это уже потом, пытаясь выкарабкаться из своего безвыходного положения, он начал разглагольствовать перед журналистами, скармливая им банальную урковскую байку о «настоящем виновнике»[46]. С этой позиции все, что Помазун насочинял (незадолго до вынесения приговора он попросту отрекся от этих своих слов[47]) и еще понасочиняет про свой ненароком выболтанный «ад», не стоит принимать за чистую монету.
До тех же пор, пока не начинает действовать животный инстинкт самосохранения, побуждающий человека делать все ради своего спасения, одержимый раздавлен и опустошен, и объяснять посторонним происходящее в его голове - бесполезное и, к тому же, крайне болезненное для него занятие. В любом случае, настоящий ад невозможно описать словами (тем более, подходящими для занесения в протокол).
Хотя, конечно, по тем или иным причинам попытки описать ад проделываются. Или, по крайней мере, прилагаются, скажем так, некоторые творческие усилия, конечный итог которых может быть истолкован именно в таком смысле.
В наших архивах хранятся рукописи заключенного, отбывающего пожизненное лишение свободы в «Черном дельфине». Записи этого человека, сокамерника известного серийного убийцы Владимира Муханкина, дают наглядное представление об аде одержимого: пытаясь вырваться из социального и физического вакуума камеры приговоренного к пожизненному заключению, он решился попробовать себя на ниве писательства и излил, выражаясь изношенным клише, свою душу на бумагу. Признаться, мы, хотя и причисляем себя к людям, которых трудно шокировать, не смогли до конца прочитать его «роман» - продираться через нагромождение смакований кроваво-фекальных сцен этого вроде бы морализаторского произведения (автор позиционировал себя аскетом-христианином!) оказалось нам не под силу.
41
Обратим в этой связи внимание на ту легко подтверждаемую наблюдениями закономерность, что схожими манерами поведения и даже чертами характера обладают не только больные одним и тем же психиатрическим заболеванием (например, голоса больных «белой горячкой» удивительно похожи друг на друга), но даже и лица, оказавшиеся в аналогичных «стрессовых ситуациях», чреватых применением насилия (например, участники ДТП ведут себя практически по одному и тому же сценарию, а набор их реплик предсказуем). Это не значит, что все они одержимы одним и тем же демоном, хотя в определенных случаях может быть и такое, - правильнее говорить об одной и той же «среде обитания», которую модулируют в своем пристанище демоны.
42
См., например,
45
Кстати говоря, в последующем отношении к содеянному также проявляется отмеченное выше различие между массовыми и серийными убийцами: если первые, как правило, после убийств замыкаются в себе и неохотно идут на контакт с прессой, правоохранительными органами и даже врачами (впрочем, в дальнейшем ситуация в ряде случаем может измениться), то вторым свойственно в большей или меньшей степени хвастовство своими преступлениями.