– Так что случилось в Перу? – спросила она, возвращая разговор к истории парка.
– Через два года Норберт решил вернуться в Германию. Однако прежде связался с каким-то мутным типом. В итоге при перевозке аттракционов в одном из них обнаружили приличную партию кокаина. Норберта посадили, но довольно быстро выпустили. А вот его старший сын вроде как до сих пор отбывает срок.
– И все эти годы парк заброшен? – Ники остановилась и устремила взгляд вправо. Проследив за ним, я увидел пару поваленных набок статуй динозавров. Некоторые части отломаны, другие покрыты граффити.
– Ага, с каждым годом он все больше приходит в запустение.
– Так грустно… – пробормотала Николетта, озвучив мои собственные мысли.
– Да, – согласился я и свернул на тропинку, ведущую к моему любимому месту. – Три года назад здесь случился пожар. Кто-то винил подростков, тайком проникших на территорию. Другие поговаривали, что таким образом семья Витте похоронила свои последние тайны, оставшиеся на территории Шпреепарка.
Тучи наконец немного разошлись, и лунный свет теперь падал аккурат на открытую площадку, где возвышалось колесо обозрения.
– А вот и наш пункт назначения, – произнес я, оглядывая знакомые кабинки и потускневшее основание. – Ну, здравствуй, дружище.
Николетта поравнялась со мной.
– Завораживает, – шепотом произнесла она, будто боясь потревожить обитающих здесь призраков прошлого.
Подойдя чуть ближе к железной громадине, она устремила взгляд на очертание деревянной лодки в стиле викингов.
– Там пруд?
– Скорее то, что от него осталось. Идем, – повел я девчонку за собой к опорам у основания. А затем и на лестницу, ведущую к сердцевине оси. – Держись за поручни.
– Куда ты? – попыталась запротестовать она. – Ступени под нами не развалятся?
Усмехнувшись, я остановился и взглянул на Ники.
– Ты мне доверяешь? – спросил абсолютно серьезным тоном, понимая, что мне действительно важен ее ответ. И речь не только о шатком аттракционе.
Спустя, казалось, целую вечность, а не жалкие пять секунд, Николетта произнесла, глядя прямо на меня:
– Да.
Я шумно выдохнул, даже не заметив, что ранее задержал дыхание. Легкие с облегчением наполнились новой дозой кислорода, а сердце – крошечной каплей надежды. Она подпитывала давно забытые ощущения тепла, разливающегося по венам.
Мы молча поднялись наверх, где имелась небольшая платформа, которую, вероятно, использовали при техническом обслуживании, чтобы легче получать доступ к центральному механизму колеса.
Расстегнув толстовку, я подошел к перилам, облокотился и сделал глубокий вдох ночного прохладного воздуха, оглядывая окружающие деревья и останки увядающих аттракционов. Потянувшись в карман, достал сигарету и закурил.
Николетта расположилась рядом, но слегка отодвинулась, стоило только дыму достичь ее лица.
– Когда-нибудь сигареты сведут тебя в могилу.
Слова ее эхом отдались в разуме голосом Миранды:
«Микаэль, когда-нибудь сигареты сведут тебя в могилу. И твой путь музыканта завершится, не успев начаться».
Я мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, невольно сжал кулон сквозь ткань футболки и сделал очередную затяжку.
– Так это и есть то, что ты хотел мне показать? – спросила девчонка Драконов.
К горлу подступил ком сомнений, но я кивнул. Честно говоря, я вновь повиновался инстинкту, когда решил привести сюда Николетту. Гребаная импульсивность и желание любыми средствами сблизиться затуманивала разум.
– Всех девушек сюда приводишь?
– Ты первая, – ответил я, ни капли не слукавив. – Даже Эмили сюда не приходила.
Повисла неловкая тишина, которую разрушил сорвавшийся с губ Николетты смешок.
– Знаешь, у тебя крайне странные понятия о нормальных свиданиях.
– А что ты ждала? Думала, отведу тебя в музей? Бьюсь об заклад, твой воздыхатель так бы и сделал.
– Хватит донимать Дэниела.
– Заметь, ты сама назвала его имя.
– Господи, реагируешь как завистливый ребенок, – выпалила она.
Николетта права. Зависть и ревность сковывали нутро и отключали ту часть мозга, что отвечала за рациональность. Мне претило то, как легко девчонка улыбалась и смеялась рядом с Дэниелом. Как расслаблялась в его присутствии. Безоговорочно верила. И как он смотрел на нее… Черт возьми, мне хотелось стереть его с лица Земли, когда он смотрел на нее как на величайшее сокровище.
– Дэниел был со мной в самые тяжелые времена, – призналась Ники. – Он мой самый близкий друг. Постарайся это принять, если намерен и дальше находиться рядом.
Не просто намерен, мне это необходимо.