– Ты посоветовала мне быть собой. И здесь… – сказал я и потушил сигарету. – Здесь я настоящий. Поэтому и привел. Все еще хочу узнать тебя получше, потому показываю частичку себя взамен.
– Почему именно это место? – спросила Николетта, подходя ближе. Луна вновь скрылась за облаками, но девчонка продолжала всматриваться мне в глаза, словно пытаясь заглянуть в саму душу. Как же чертовски страшило меня то, что она могла там найти. – Что тебя здесь держит?
– Все это, – ответил я, указав рукой на площадку под нами. – Заброшенный парк, потрепанная фигура Кинг-Конга перед входом, заржавевшие карусели, опутанные паутиной тоннели железной дороги, изъеденные ржавчиной лодки в форме лебедей, застрявшие там, где некогда был водоем, а теперь лишь остатки былой роскоши, подернутые тиной, останки динозавров и это колесо. Чертово колесо, ставшее мне укрытием, – процедил я сквозь зубы. – Все это оставлено здесь. Забыто. Брошено на волю судьбы. Ими наигрались и отринули. Предали. Они никому не нужны и вынуждены гнить тут по прихоти тех, кто должен был дарить любовь и внимание.
С каждым словом, слетавшим с губ, я лишь сильнее распалялся. Николетта молчала, внимательно слушая, а я осознавал – говорю уже вовсе не о парке. Во мне будто пробудился тот малыш Микаэль, что сбегал сюда по ночам. Словно только здесь он наконец нашел в себе силы и обрел голос, чтобы высказать все, что хранилось под сотней замков в душе. Но лучше бы оно оставалось взаперти, а не ранило острыми осколками воспоминаний, оставляя свежие порезы.
– Этот парк стал моим убежищем. В школьные годы, когда дома становилось особенно паршиво, я сбегал сюда. Приходил по ночам, забирался на эту самую платформу и просил у судьбы лучшей жизни. Тогда еще верил, что обрету ее. Временами оставался в одной из кабинок на ночь, – добавил я, бросив взгляд на слегка раскачивающиеся кабинки. – Пока однажды меня не нашел Стэнли.
Где-то вдали залаяла собака. Ники вздрогнула от неожиданности, а я прищурился, вглядываясь в темноту леса. Странно, но меня не покидало ощущение, что за нами наблюдали. Еще с самой дороги. С тех пор, как мы оставили мотоцикл и пошли пешком.
– Кто такой Стэнли? – спросила Николетта, вернув мое внимание к себе.
– Местный охранник. С тех пор в его смены я мог спокойно бродить по парку, а на ночь он пускал меня к себе. Каждый раз давал леденцы и травил какие-нибудь истории из своей юности. Между нами возникло безмолвное соглашение. Он никогда не спрашивал, почему я сбегал из дома, а я в ответ выступал слушателем, в котором он нуждался. Вот и весь секрет. Это место, вместе с одиноким Стэнли, напоминало меня. Здесь я находил успокоение. И мог побыть наедине со своими мыслями.
Николетта шагнула ближе, протянула ладонь к моей щеке и едва уловимо коснулась. Будто боялась, что, если приложит больше усилий, я сломаюсь. Но я не настолько раним. Шрамы давно огрубели, хоть и давали о себе знать фантомной болью.
Колесо обозрения всегда заставляло задуматься о нашей жизни. В ней присутствует та же цикличность. События, сменяясь, ходят по кругу. Вот и моя жизнь, кажется, ступила на новый виток. Очередной круг. С той лишь разницей, что теперь я вознамерился изменить его траекторию.
Я порывисто обнял наследницу Драконов и закрыл глаза. Впервые привел сюда кого-то. Впервые позволил увидеть образ того слабого мальчишки, которым был, когда еще не набрался сил противостоять Герарду. Впервые за долгое время хотел верить, что заслуживаю прощения.
– Пару лет назад кто-то выкупил Шпреепарк, – прошептал я, не разрывая объятий. – Новый владелец хочет вдохнуть в него жизнь. Дать этому месту второй шанс обрести признание. Почувствовать любовь. Наполниться смехом и радостью. И сейчас я невольно задумываюсь, что, быть может, это знак. Может, я тоже достоин второго шанса.
Николетта отстранилась.
– Даже не сомневайся в этом. Пусть твое сокровенное место станет для тебя примером, – произнесла она. – Оно выстояло. Справилось с трудностями. Значит, сможешь и ты.
Ники говорила это так искренне, что я не удержался и потянулся ее поцеловать. Но тут на нас налетел порыв ветра и воцарившуюся тишину нарушил леденящий душу скрип металла. Кабинки медленно начали двигаться.
Девчонка отпрянула от меня, лихорадочно оглядываясь.
– Что это за звук? Почему колесо вращается?
Я притянул ее обратно к себе, не давая вновь отстраниться.
– Такое бывает. Из-за сильных порывов ветра оно иногда приходит в движение. Не бойся, – сказал я, чмокнув Ники в макушку.
Где-то вновь залаяла собака. На этот раз ближе. Я нахмурился. С очередным порывом ветра и новым лязгом почувствовал вибрацию мобильного в кармане. Когда достал его, на экране высветилось имя Стэнли.