– Что Вы можете сказать юным, неопытным девочкам, только идущим по пути поиска славы и успеха?
– Посмотрите на меня и ничего не бойтесь… А еще… Хочу еще раз повторить– иногда нужно почувствовать себя максимально слабым, чтобы понять свою истинную силу…»
Сколько раз он прочитал это интервью? Десять раз, пятнадцать? Как долго и пристально рассматривал ее откровенные фото, узнавая так хорошо знакомые изгибы желанного тела… В какой агонии горел, как ругался в пустоту, сжимая до одури кулаки… Снова щедрый глоток, обжигающей горло, солодовой жидкости… Нет, сегодня надо подключать артиллерию потяжелее… Бухло не помогает…
В комнату неуверенно постучали.
– Да… На месте? Хорошо, пусть заходят…
Через секунду в помещение нырнули две рыжеволосые девицы. Молодые, аппетитные… Волосы вроде бы даже и натуральные… Впрочем, ему все равно… Утром он их даже не вспомнит… Суррогат нужен на сейчас… Он закроет глаза и представит Её… Главное то, кто будет у него в голове… А если вдруг придется открыть глаза, увидит копну рыжих волос…
– На центр комнаты, – повелительно обратился без приветствий и расшаркиваний.
Подошел, критично осматривая… Эти две стоили ему более, чем немало… Сутенер Эрик сказал, что находить свеженьких рыжеволосых девочек с каждым разом все сложнее, а по второму кругу, Микаэл уже пробованных не хотел… На самом деле, ему было плевать… Он не помнил ни их запаха, ни их вкуса… Ничего не помнил… Просто сказал так, по инерции, как делал раньше, когда был еще адекватным, свободным мужиком в расцвете сил, с чистыми, не отравленными мозгами одной– единственной… Так что в следующий раз можно и не брезговать, взять кого– то из тех, кого имел… А эти… Эти ничего, хоть, конечно, и не стоят своих денег…
– Я Мила, господин, – сказала та, на которую он сейчас долго и пристально смотрел, думая об Оксане.
– Меня не интересует, как тебя зовут…– грубо осек ее он. Знала бы дурочка, что его взгляд был столь же слеп и пуст, как если бы он пялился в черную пустоту…
– Вы знаете, что от вас требуется? – обратился, сразу переходя к делу, – готовы?
Те волновались, но утвердительно кивнули… Молодой, сексуальный мужчина нравился им… Нечасто клиент бывал так привлекателен… Нечасто так щедро платил…
– Никаких жалоб после, ясно? – потянул вторую девицу за волосы назад, – и что бы я ни говорил и ни делал, как бы я вас ни называл, вы молча выполняете мои приказы…
***
Внимание: автор резко осуждает поведение главного героя! Особенно употребление им запрещенный веществ, приводящих не только к деградации личности, но и к летальным последствиям!!!
Васель прошел вглубь помещения, увидев посреди комнаты, на огромном диване, голого спящего сына в объятиях двух рыжеволосых дешевок. Бросил быстрый взгляд на журнальный столик. Пустая бутылка виски, белые хлопья, рассыпанные пылью по стеклянной поверхности, журнал, раскрытый на определенной странице, с уродливыми волдырями от попавших на лощеный глянец щедрых капель– то ли воды, то ли алкоголя, то ли чего– то еще…
Хлопнул в ладоши. Первыми ожили две потрепанные нимфы, при виде постороннего мужчины, заметно стушевавшиеся спросонья и бросившиеся тут же наутек, в соседнюю комнату, в поисках своих вещей. Васель проследил за ними с бесстрастным выражением лица. Кашлянул. Наконец, в движение пришел и Микаэл, насилу разлепивший глаза. Увидев отца, сильно дернулся, тут же пытаясь найти что– то, чтобы прикрыться. Васель поморщился. Бросил ему рубашку, валяющуюся на полу, белой тряпкой капитулянта.
– У тебя пять минут, чтобы принять душ и превратиться из животного в подобие человека… Я жду в кабинете… И лучше тебе не заставлять меня ждать долго…
Микаэл действительно не заставил отца ждать. Зашел в кабинет. Плюхнулся на диван, громко выдохнув. От него сильно разило перегаром. Лицо был немного опухшим после оргии, голос хриплым, глаза красными.
Васель сидел в его кресле, ритмично покачиваясь. Внимательно смотрел на сына. Напряженное молчание затянулось. Его прервал Микаэл.
– Ну, давай… Говори мне, какой я мудак… Ты ведь так любишь это делать…
Но Васель, продолжал молчать… Просто прожигал сына своими пронзительными голубыми глазами… Казалось, думал…
– Знаешь, Мика, почему твоя мать так не любит этот дом? – спросил вдруг, казалось бы, на совершенно постороннюю тему.