Сибил не нравилось, что она не видела его глаз, хотя догадывалась, что мужчина наблюдает за ней очень пристально. Его кожа у глаз была в морщинках, как будто в свое время он много гримасничал и улыбался.
Быстро и вежливо Сибил прошептала:
— Нет, спасибо, я не могу.
Она отвернулась, но мужчина виновато заговорил:
— Я понимаю, что это странно, но, видите ли, я не знаю, как еще спросить. Я только начал рисовать, как…
— Извините.
Сибил развернулась и побежала, не быстро, ни в коем случае не панически, а в своей обычной манере, подняв голову, размахивая руками. Несмотря на то что она выглядела моложе своих лет, она была не из пугливых и теперь тоже не испугалась, но лицо горело от смущения. Она надеялась, что никто из ее знакомых в парке их не видел. Гленкоу был маленький город. Школа находилась всего в миле от парка. Почему этот нелепый человек подошел именно к ней?
Он окликнул ее, возможно, даже помахал тростью — она не отважилась оглянуться.
— Я буду здесь завтра! Меня зовут Старр! Не судите слишком быстро… пожалуйста! Честное слово! Меня зовут Старр! Плачу в час…
Тут он выкрикнул цену, почти в два раза большую чем та, что Сибил получала за работу нянькой или ассистентом библиотекаря в публичной библиотеке рядом с домом, когда ее изредка приглашали подработать.
2. ИскушениеНе успела Сибил Блейк убежать от незнакомца, назвавшегося Старром, пробежав по бульвару Буена Виста до Санта-Клары и дальше до Меридиана, а потом домой, как она задумалась над предложением господина Старра, которое было хотя и нелепо, но очень соблазнительно. Конечно, она никогда прежде не позировала, но в школе, в классе живописи, некоторые ее одноклассницы позировали, полностью одетые, просто сидя или стоя в непринужденных позах, и она вместе со всеми их рисовала или пыталась делать это. Занятие не такое легкое, как кажется, — изображать человеческое тело. Но позировать само по себе было нетрудно, когда преодолеешь смущение от того, что на тебя все смотрят. Это было как бы морально нейтральное занятие.
Что сказал господин Старр…
«Только в парке. Средь бела дня. Честное слово!»
А Сибил так нужны были деньги, она копила на колледж и еще надеялась заниматься в летнем музыкальном институте в Санта-Барбаре (у нее был неплохой голос, и хормейстер в школе советовал ей серьезно заняться пением). Ее тетя, Лора Делл Блейк, с которой она жила с двухлетнего возраста, готова была платить за нее, решительно была готова платить, но Сибил было неловко принимать деньги от тети Лоры, которая работала врачом в Медицинском центре Гленкоу и чья зарплата со всеми возможными надбавками для государственной служащей по калифорнийским стандартам была весьма скромной. Сибил прекрасно понимала, что тетя Лора Делл не может вечно ее финансировать.
Давным-давно родители Сибил умерли, сразу оба, в один роковой час, когда она была слишком маленькой, чтобы знать, что есть Смерть. Они утонули, катаясь на лодке по озеру Шамплейн, мама в возрасте двадцати шести лет, отец в тридцать один год, очень интересные молодые люди. «Эффектная пара», как говорила о них тетя Лора, тщательно выбирая слова, не говоря ничего лишнего.
«Зачем спрашивать, — как бы предупреждала она Сибил, — ты только доведешь себя до слез». Как только появилась возможность переехать и как только Сибил была отдана под ее опеку, тетя Лора переехала в Калифорнию, в этот залитый солнцем город на побережье, на полпути между Санта-Моникой и Санта-Барбарой. Гленкоу был менее богат, чем оба эти города, но, со своими пальмовыми аллеями вдоль дорог и океанским побережьем, он был полной противоположностью, как говорила тетя Лора, Веллингтону и Вермонту, где Блейки жили поколениями. (После переезда в Калифорнию тетя Лора официально удочерила Сибил, поэтому ее фамилия стала Блейк, как у ее матери.) Если ее спрашивали фамилию отца, ей требовалось время, чтобы вспомнить, что его звали Конте. Вообще, тетя Лора говорила о Новой Англии столь негативно, а о Вермонте в особенности, что Сибил не испытывала ностальгии, и у нее не было сентиментального желания посетить место своего рожденья, даже навестить могилы родителей. По рассказам тети Лоры у Сибил сложилось представление о Вермонте как месте холодном и сыром двенадцать месяцев в году, с невыносимо морозной зимой. Его лесистые горы не были похожи на горы Запада — красивые, с белоснежными вершинами, они бросали тень на маленькие, беспорядочные, безлюдные и нищие старые города. Тетя Лора, трансплантированный представитель Новой Англии, была неистова в похвалах Калифорнии.