– Но другие же как-то позволяли, – перебил его мужчина, замечая, что на улице безжалостно, неумолимо темнеет, и что он потерял девочку из виду.
– Значит, были слабее.
– А ты почему сильнее?
– Потому что девочка непростая.
Все это начинало дико раздражать. Мужчина был почти у цели, уже грезил о том, как сорвет с девчонки последнюю тряпку и прижмется носом к нежной бархатной коже, оставит на ней следы себя – синяки и гематомы, а возможно и шрамы, если она будет сильно сопротивляться… Счастье было так близко, что стало тесно в одежде, но тут он, в шаге от цели, оказался пригвожден к скамье лапами какого-то демона-хранителя… Бред!
– Что ты привязался ко мне! – почти крикнул мужчина, яро бросая свое тело вперед. – Пусти же меня к ней! Я не вижу ее! Где она?! – он не помнил себя от злости и все так же не мог сдвинуться с места. Внизу живота происходило что-то крайне нехорошее и болезненное.
– Угомонись, психопат. Пока она не закроет за собой дверь квартиры, тебе не подняться. Я позабочусь об этом.
– Хорошо, – попытался смириться мужчина и положил дрожащие, красивые руки с длинными пальцами на колени. – Я. Сейчас. Возьму себя в руки. Всякое бывало. Будем считать, мне просто не удалось обвести ее вокруг пальца. – Он усмехнулся. – Так и было. Я облажался. Да. Я сам виноват. Она ускользнула.
– Не рыпайся, чудовище.
– А тебе все равно на то, что, удержав меня сейчас, ты не в силах удержать меня в другой раз?
– К ней ты не подберешься.
– А не к ней?
Голос молчал.
– Что, здесь оканчивается твоя юрисдикция?
– Я могу только надеяться, что ангелы-хранители этих девочек окажутся сильнее твоего. Помочь им я никак не смогу.
– Останавливая зло сейчас, ты всего лишь переводишь стрелки. Через время это зло выльется на кого-то другого, но в удвоенной порции. Оно вырастет, и от него пострадают хуже, чем от того, что могло бы случиться сейчас, – мужчина старался заговорить зубы тому, кто нарушил его план, объяснить, выпросить, вымолить, что угодно.
– Я ее хранитель, и это мой долг.
– Но я мог бы сделать все аккуратно… – почти плакал мужчина. – Мог бы даже без синяков… даже без крови… – скулил он. – Я мог бы уговорить ее никому об этом не рассказывать… может быть, она бы сама согласилась… я мог бы сделать так, чтобы ей понравилось… что в этом плохого? Рано или поздно это случится с ней…
– Ты жалок, – только и ответил голос. – Ты принимаешь за счастье совсем другие вещи, нежели надо.
– У каждого свое понятие о счастье.
– Не пытайся переубедить меня. Мне ни за что не понять, как от изнасилования детей можно получать удовольствие.
– Отпусти меня… – одними губами попросил мужчина.
– Не надо, – убедительно произнес голос. – Ни с ней. Ни с кем-то другим. Не надо.
– Я не могу…
– Можешь. Просто не хочешь.
– Я не хочу быть другим…
– Это уже совсем другой вопрос. Но хватит философии. Мне гадко говорить с таким, как ты.
– А прикасаться – не гадко?
– Я не материален. Тебя держит моя сила. А то, что ты видишь мою руку – игра воображения.
– Почему ты не убьешь меня?
– К сожалению, не имею права.
Через пятнадцать минут девочка ушла с площадки вместе с остальными детьми. Мужчина проводил ее жадным взглядом, кусая губы и скрипя зубами. Этого никто так и не заметил. Спустя еще полчаса мужчина понял, что обрел способность двигаться, и что, вероятно, именно в этот же момент дверь квартиры закрылось за тоненькой аквамариновой спинкой, и его цель, его мечта – уничтожены бесповоротно.
– Ничего, – прошептал мужчина едва слышно, и поднялся во весь свой немалый рост. – Всегда находятся те, что лучше. Всегда.
Темный попутчик плотоядно улыбнулся на тонких бледных губах.
ВОСКОВОЙ РАЙ
Приближающийся топот копыт заставил гадюку соскользнуть с дороги в густую траву. Пару мгновений спустя на том месте, где змея грелась под лучами заходящего солнца, проехала карета, следом – еще одна. В первой находились граф Лекант и его юная спутница – Белла, во второй – их слуги.
«Ах, какой же чудесный сегодня вечер! – размышлял богатый граф, слушая стук колес и конское ржание, – бал выдался на славу, мы танцевали, и теперь она… о, счастье! Едет вместе со мной в мой замок. И как я до сих пор не расцеловал ее? Господь всемогущий, удержи меня от глупости! Как же горит моя душа, как бьется сердце, едва я поймаю ее взгляд! Что сулит сегодняшняя ночь? И согласится ли она остаться ночевать? Я бы выделил ей самые роскошные покои, я бы осыпал ее всеми своими драгоценностями, я бы укрыл ее всеми своими мехами… Невозможно вынести этого более! Я сегодня же должен объясниться пред ней! В сторону страхи и сомнения – пора. Больше тянуть невозможно».