– Мария?
Я очнулась, услышав довольно громкий голос Маркуса, зовущий меня.
– Да? – Улыбнувшись, спросила я, не глядя на него.
Он знал мой секрет. Он видел меня. Он мог рассказать Маришке.
Я должна спросить его. Должна. Сегодня же. Узнать, как далеко распространилась правда о моей скверной жизни.
– Я еду в аэропорт. Не желаешь составить мне компанию? – спросил Маркус.
Тут я подняла на него удивленный взгляд.
Он спокойно смотрел на меня.
«Очевидно, он желает поговорить со мной о том же, о чем намерена поговорить с ним я» – пронеслось в моей голове. Не зря же он просил меня проехаться с ним до аэропорта.
– Да, с удовольствием. – Я поднялась с кресла. – Но, надеюсь, мы успеем до вручения подарков.
– Конечно. Мой сын не простит мне, если я пропущу этот знаменательный момент. – Маркус обернулся к своей матери. – Скажи Маришке, что мы будем через полчаса.
– Только, прошу, не опаздывайте, – кротким тоном откликнулась миссис Морган.
Я и Маркус спустились в огромный гараж замка. Молча. Я ждала, когда Маркус задаст мне этот вопрос, но он молчал. Лишь, когда мы подошли к одному из автомобилей, роскошному черному «Ягуар», Маркус взглянул на меня и улыбнулся.
– Что сказал Седрик? – вдруг совершенно неожиданно спросил он.
Неожиданно, ведь я ожидала совсем другой вопрос: «Так ты спишь со смертными?».
Это обманутое ожидание, которое, признаюсь, стало лишь облегчением, заставило меня широко улыбнуться.
– Ты знаешь своего брата. Сказал, что хочет побыть один, – ответила я, усаживаясь в машину, рядом с Маркусом, который сел за руль. – Впрочем, я не удивлена, да и всем пора бы перестать удивляться.
– Я давно перестал это делать. Седрика не переделаешь, таков уж он. – Маркус завел мотор автомобиля, и мы медленно выехали из гаража в дневной тусклый свет.
– И все же я удивляюсь тому, какие вы разные, – усмехнулась я. – Родились в одной семье, имея мизерную разницу в возрасте.
– Да, как и ты с Маришкой.
Эта фраза, брошенная Маркусом довольно шутливым тоном, заставила меня впиться в его лицо. Словно это была прелюдия, ведущая к допросу.
Но я не была бы собой, если позволила бы кому-либо бросить мне это в лицо, как грязное полотенце, смывающее мою защитную маску.
– Ты имеешь в виду то, что я сплю со смертными? – прямо, но с иронией в голосе спросила я.
– Нет, я всего лишь заметил, что ты и моя супруга тихонько ненавидите друг друга. – Маркус улыбнулся. – А насчет твоих сексуальных похождений будь спокойна. Мне это неинтересно.
– Седрик знает, – тихо сказала я. – Ты сказал ему.
– Да. Но только ему.
– Почему?
– Что?
– Почему ты не сказал Маришке? – Этот вопрос действительно удивлял меня.
– Не думаю, что она воспримет это так же спокойно, как Седрик.
– Но почему ты рассказал ему? – допытывалась я. Меня охватило раздражение. – Это совсем не твое дело!
– Не нервничай. Седрик даже не удивился. Это я был удивлен, увидев тебя с тем барменом в Торонто. – Тон Маркуса был таким спокойным, что мне вдруг стало стыдно за свою вспыльчивость. Но извиняться я не собиралась: Маркус действительно не имел права разглашать то, что видел. Пусть даже своему брату. Не имел!
– Я не нервничаю. Просто это – мое личное дело, не находишь? – так же спокойно ответила я на реплику Маркуса.
– Нахожу. Но согласись: это открытие было не из приятных.
– Мне все равно.
– Мне тоже.
– Вот и волшебно.
– Ты зря иронизируешь. – Маркус взглянул на меня. – Но я не желаю, чтобы Маришка, а также мои и твои родители узнали об этом. Пожалуйста, будь более осмотрительна.
– Интересно, читаешь ли ты эти нотации своему другу Брэндону? – Ирония не покидала мой голос.
– Он в них не нуждается. Ему плевать на то, что думают другие.
– В этом мы похожи.
– Нет. Ты слишком любишь свою семью, чтобы делать это открыто, как ведет себя Брэндон. Откровенно говоря, я и сам не знаю, с чего вдруг он слетел с катушек.
– Да, раньше он отзывался о смертных лишь уничтожающе. – Я пожала плечами. – Но, кажется, теперь его жизнь вьется вокруг юбок смертных.