Я не смогла сдержать смех.
Да! Обещала!
Но моя главная тайна осталась при мне.
Я не смогла. Никто не должен знать. Никогда.
– Разве моя тайна не достойна твоего внимания? – иронично улыбнулась я.
Ложь. Отвратительная, гадкая, грязная ложь. Смятение. Стыд.
– Конечно, достойна. Но это нельзя назвать тайной. Но и постыдным тоже. Однажды я захотел Кристину Ванини, и это при том, что она замужем за одним из моих друзей.
– И что?
– И ничего. Я думаю, это было обычной влюбленностью, как было у тебя с Фредриком. А сейчас Кристину я вообще как женщину не воспринимаю. Она – часть Энтони. И все. – Мартин взял мои ладони в свои и с усмешкой взглянул в мое лицо. – Как ты думаешь, мы будем такими же, когда полюбим? Такими, как Маришка и Маркус? Миша и Фредрик? Наши родители?
– Такими же смешными, ты имеешь в виду? – бросила я и вздохнула. – Не знаю… Но я надеюсь, что этот день никогда не наступит. А ты?
– Я столько лет обхожусь без любви, что она перестала быть для меня чем-то возвышенным. – Мартин скорчил гримасу. – Но, как показывает куча примеров, когда-то мы станет сверхчувствительными идиотами. Да простят мне мама и папа.
– Какого ты высокого мнения о Мише и Маришке! – усмехнулась я.
– Ладно, Маришка – образец благоразумия. Но Миша…
– Что Миша? Предупреждаю – не смей говорить плохо о нашей младшей сестренке, обличитель ты эдакий!
– Я и не собираюсь. Но ее поведение вряд ли можно назвать, так сказать, разумным. Если Фредрик решит жить на Марсе – она полетит с ним. Разве это – правильно? Идти на поводу у другого, даже если любишь его. Не могу понять этого.
– Только ты забыл, что Маришке – не двадцать семь, как Мише. Через двести лет Миша будет такой же благоразумной, вот увидишь. Но, надеюсь, не такой ханжой как Маришка. – Я насмешливо усмехнулась.
– Никак не привыкну к тому, что вы так горячо «любите» друг друга, – со смешком сказал мой брат. – Итак, на данный момент в клане Мрочеков остались только три здравомыслящих персоны: я, ты и Мсцислав. Все остальные либо влюблены, либо несчастны, либо замужем или женаты.
Слова Мартина рассмешили меня. Если бы он только знал! Если бы он только знал, что не трое, а двое!
– Голодная? – вдруг спросил Мартин.
– Не прочь выпить вина. Но не больше двадцатишестилетней выдержки, – подмигнула ему я.
– Я знаю прекрасное место. Пойдем.
Мы поднялись со скамейки и направились из старого города в один из неблагополучных районов, где-то на окраине Гданьска.
Мартин был прав. Отличное место для охоты.
В четыре утра мы расстались, сытые и довольные.
Я вернулась в свой номер и, упав в кровать, лихорадочно обдумывала слова Мартина, которые крутились в моей голове, как заевшая пластинка.
«Идти на поводу у другого, даже если любишь его».
Со мной это никогда не случится. Клянусь себе. Пасть так низко могут другие, но не я.
***
– Как насчет караоке-бара?
– Не смеши.
– Я частенько там бываю.
– О, боги, Мартин, у тебя ведь совсем нет слуха.
– Ты ничего не понимаешь в музыке.
– По-моему, в нашей семье умеет петь только Миша.
– И я.
– Как же сильно ты себя любишь.
– Пойдем. Споешь что-нибудь.
– Нет уж, увольте.
– Все, возражения и отказ не принимаются.
– Отцепись уже от меня!
– Боишься публики?
Мартин точно издевался надо мной. Караоке-бар! Спеть! Я даже не помню, когда в последний раз слушала музыку, а он предлагает мне спеть! Хм. В последний раз я пела, когда мне было 7, для бабушки и дедушки. Рождественскую песенку.
– Ничего я не боюсь! Но на «слабо» ты меня не возьмешь! Мы – не дети, и на это я не поведусь! – насмешливо ответила я на вопрос Мартина.
– Все так говорят. Трусишка! – Мартин обвил рукой мои плечи и потащил меня по людной улице, сквозь вечерние фонари, в какое-то жуткое полуподвальное помещение. Мы остановились перед черной железной дверью.
– Хорошо, что ты сегодня при параде, иначе тебя отправили бы домой, к родителям, – шутливо сказал мне брат.
– Ха-ха-ха! – имитировала я смех.
Но он был прав. Сегодня на мне был полный вечерний макияж, платье, каблуки и черная кожаная куртка.
– Я буду петь, а ты завидуй. – Мартин нажал на расположенный на желтой стене круглый звонок, и через восемь секунд дверь открылась. На пороге появилась женщина среднего возраста. С тоннелями в ушах, длинными синими волосами и выбритыми висками.
– А вот и наша звезда! Хай, Мартин! – приветливо сказала она грубым прокуренным голосом.
Мартин подмигнул ей.
– Черт, ты как всегда, шикарна! – тоже приветливо ответил ей Мартин.
– А это кто с тобой? – Женщина с любопытством взглянула на меня.