— Руки за голову!
— Не двигаться, стреляем без предупреждения!
Над потрясенной, ничего не понимающей Николь склонился встревоженный Максим:
— Ты как? Жива? — и поспешно начал срезать с ее тела остатки скотча. Но тут его оттеснил в сторону какой-то человек с чемоданчиком в руках. Человек измерил Николь пульс, поглядел зрачки и очень ловко вонзил в ее многострадальную руку шприц с каким-то лекарством. Николь дернулась.
— Тихо, тихо. Это транквилизатор, он поддержит тебя, пока мы доедем до больницы, — успокоил ее врач.
Уже к вечеру Максим забрал Николь из больницы домой. Он же сообщил и радостную новость о Кате: операция прошла успешно, состояние больной стабилизировалось. Она даже пришла в сознание, и хотя все еще находилась в реанимации, но Ивану и Максиму разрешили в виде исключения навестить ее.
— Наверное испугались, что если не пустят нас по-хорошему, мы к ней с автоматами прорываться начнем, — со смехом рассказывал Максим. — Представляешь, что теперь будут думать о нашей доблестной милиции не менее доблестные врачи?
— Что вы все психи и отморозки, — развеселилась Николь. — Ну надо как вы с Иваном всю больницу на уши поставили. Он врачам пистолетом угрожал, а ты вообще их в салочки играть заставил… — Она вдруг замолчала и испуганно взглянула на Максима. — А Руслан? Его не выпустят?
— Нет. Он теперь долго сидеть будет. Анжела сдала его со всеми потрохами. Он, дурак, кровью убитых картины рисовал, представляешь? Художник, блин! Приносил с собой холст, этюдник, и пока они умирали, он рисовал. Пейзажи, портреты… А когда Ларису Строеву захватил, торопился очень и холст принести забыл. Вот и решил ее портрет прямо на стене нарисовать… Зато теперь доказать, что Полуденный Вампир — это Руслан, проще пареной репы, ведь он, придурок, эти картины дома хранил, в подвале на Рублевке. Ну, Анжела нам их и отдала…
— Это она стреляла в Катю! — воскликнула Николь.
— Я знаю, — кивнул Максим. — Анжела нам во всем призналась.
— Но как вам удалось ее разговорить?!
— Очень просто. — Максим лукаво посмотрел на девушку. — Я вспомнил твои слова, что вы одержимы удачей, что это как наркотик, вы уже не можете жить без нее… Я принес в кабинет черного кота, показал его Анжеле и сказал, что с его помощью отберу у нее удачу — всю, до капли, а потом выведу ее на оживленный перекресток. Прослежу, чтобы она по дороге не смогла забрать чужую удачу, и оставлю ее среди мчащихся машин одну… Как ты думаешь, Николь, долго бы она прожила после такого?
— Секунд двадцать, — ответила девушка.
— Вот и Анжела так решила. Она не захотела жертвовать ради Руслана жизнью и стала с нами сотрудничать. Рассказала и про дневник, и про Демиурга, и про Полуденного Вампира. Она дала номер его мобильника, но настаивала, что не знает, куда именно он отвез тебя. Но по включенному мобильнику мы отследили местонахождение владельца, то бишь Руслана. А чтобы выиграть время, я послал ему SMS-ки…
— А почему ты подписался "Хранитель"?
— Ну не капитаном же милиции мне было подписываться! Я хотел заинтриговать его, а не напугать так, чтобы он тут же прикончил тебя и смотался, спрятав концы в воду. К тому же я ему не соврал, я ведь действительно Хранитель, но не дневника, а удачи…
— Мда… Как-то это все неправильно закончилось. — Николь лукаво посмотрела на Максима. — Группа захвата, "руки за голову". Ни стрельбы, ни погони, ни драки один на один с проломленными стенами и прочими крутыми штучками.
— Николь, ты меня с кем-то перепутала, — в тон ей отозвался Максим. — Я не герой-одиночка из крутого голливудского боевика. Я оперативник и работаю в команде. А один чтобы я смог за такое короткое время?
Они помолчали.
— Макс, а почему ты не спрашиваешь меня о дневнике? — заговорила Николь. — Разве тебе неинтересно взглянуть на него?
— Интересно, — признался Максим, — но я подумал, если ты сочтешь нужным, то сама покажешь его мне… Кстати, спасибо Захарову, в материалах дела дневник не фигурирует. Руслан молчит о нем, ну и мы все дружно сделали вид, что считаем Руслана обычным маньяком — непризнанным художником, свихнувшимся на почве мистики.
Николь встала и залезла в шкаф. Достала толстую тетрадку в кожаном переплете.
— Вот. Дневник Ильи Берестова.
— Ты хранила его у меня дома? — поразился Максим.
— Почему это у тебя? — надула губки Николь. — Я, между прочим, тоже здесь живу! Это и мой дом тоже!
— Ну ты даешь! — покрутил головой Максим.