Банкетный зал ресторана, куда по специальным приглашениям пришли избранные делегаты объединительной конференции, оказался переполнен до отказа. Стулья стояли за сдвинутыми в ряд столами так плотно, что сидящие на них чувствовали локтями друг друга. Кто-то из приглашённых даже сострил на эту тему, произнося очередной тост:
– Мы поднимаем бокал за нашего любимого председателя, так много делающего для нас и для всех земляков, и отмечаем, что сегодняшний праздник, собравший нас за этим тесным столом, даже в этой его части отмечен его фамилией: нас тут так много, что все мы волей-неволей объединены чувством локтя! Выпьем же за Дмитрия Локтева!
Общий смех волной прошёл по застолью. Громче всех смеялся сидящий через одно место слева от председателя Глизер. Казалось, он изрядно захмелел, хотя выпито пока было совсем немного. Но вскоре выяснилось, что он, напротив, как говорится, «ни в одном глазу», а вот Зинаида Дмитриевна Коварская «захорошела» заметно. Банкет ещё был в самом разгаре, когда еле держащуюся на ногах женщину вызвался отвезти домой на такси Костя Кийко. Дима благодарно кивнул ему, и они покинули банкетный зал. Следом ушли ещё несколько человек, у которых были какие-то свои дела, и за столом стало немного посвободнее. Обстановка постепенно теряла официальность. И когда застолье покинул почтивший его своим присутствием Борис Васильевич Можаев, провозгласивший на прощанье короткую здравицу в адрес всех руководителей объединившихся «афганских» центров, все почувствовали себя совсем вольготно. Буквально через пять минут после ухода секретаря обкома пред Локтевым возникла фигура председателя кооператива «Шурави» Саида Баширова. Его давний приятель и однополчанин хитро улыбался и, наклоняясь к уху председателя, прошептал:
– Дим-ака, а не закрепить ли нам хороший стол хорошим косячком, а? У меня есть, однако.
Локтев вскинул на Саида глаза, в которых краткая вспышка гнева сменилась сначала изумлением, а потом весельем. С полминуты они смотрели в упор друг на друга, после чего председатель кивнул, и Баширов неспешно отошёл к своему месту. «В самом деле, – справедливо рассудил Локтев, – кто теперь на нас «настучит»? Сам Можаев тут был, так что все официанты работают, как намыленные. Остались все свои. А «пыхнуть» хорошей травки в общей компании сейчас и впрямь было бы неплохо. Года полтора как не пробовал. Да и пацаны не откажутся. Только крепче за меня горой стоять будут… Рискнём!»
Вскоре банкетный зал наполнился характерным душком, общий застольный гомон слегка приглушился, а по кругу – от одного к другому – потянулись несколько туго набитых травкой папирос. Прямо как в первые после дембеля стихийные встречи, нередко заканчивавшиеся беззлобными, но жёсткими потасовками бывших десантников, по чьим жилам гуляла неутолённая страсть и могучая силушка, требуя себе выхода в активных, пусть и бессмысленных, действиях. Локтев принимал переходящий из рук в руки косячок, «пыхал», прищуривая от едкого дыма глаза, коротко кашлял и передавал дальше. В коллективном воскурении принял участие даже Глизер. Правда, похоже, больше для вида, стараясь не вдыхать порцию дыма. «Вот уж действительно, – усмехнулся, глядя на него, Дима, – за компанию и еврей удавился». Довольно скоро забористая башировская травка начала оказывать своё действие, и за столом то там, то сям начали вспыхивать искорки беззаботного смеха, а ещё через некоторое время они стали сопровождаться усердным позвякиванием приборов. Гашиш великолепно возбуждает смех и аппетит. После пятой или шестой затяжки Локтев решил встать из-за стола и пересесть в расположенное неподалёку кресло у стены, где можно расслабиться и, если потребуется, даже подремать. Застолье продолжалось своим чередом. Произносились тосты во славу ВДВ, но всё это отступило куда-то на задний план. А на переднем плане перед взором давно не притрагивавшегося к зелью председателя проплывали видения его афганского прошлого.