Я задумчиво посмотрел на собеседника:
— А вы можете как-то поспособствовать моему делу? Мне-то еще искать придется невесть сколько, к кому там обратиться.
— Даже не знаю, — замялся приличия ради старший триарх. А потом, вроде как делая одолжение, вздохнул: — Ну если вы всерьез настроены пойти у этих прощелыг на поводу… То я не вправе удерживать вас от этого крайне опрометчивого и совсем не обязательного шага. Тем более что могу понять ваше желание поскорее вытащить с каторги крошку ди Самери. Ей действительно здесь не место. — Он пожевал губами. — В общем, помочь вам в этом, думаю, я вполне способен.
«Этот тоже в деле! — немедля констатировал я. — Ибо даже не засомневался в своей способности все это провернуть. Что в принципе невозможно, если ты ни разу этого не делал. И нечего на судейских пенять — вы с ними в плотной связке работаете!»
Но рвущуюся наружу злость я все же сдержал. Пересилил себя и, чуть успокоившись, полез в суму. Куда перед отъездом, повинуясь не иначе как какому-то наитию, сунул банковский вексель в придачу к звонкой монете. На целую сотню золотых ролдо.
Его-то я и вытащил, протянув Бартинелли, который заметно оживился при виде прописанной в документе суммы.
— Я могу надеяться?.. — вопросительно посмотрел я на собеседника.
— Даже не сомневайтесь, сэр Кэрридан! — заверил старший триарх, проникновенно заглядывая мне в глаза. — Все будет сделано в лучшем виде. Я сейчас же этим вопросом займусь и пошлю кого-нибудь в город — выдернуть нужных людей. Буквально в течение пары часов все организуется.
«Транжира!» — кратко и очень емко обличил меня после этого действа надувшийся бес. Скрестив лапки на груди, он гордо отворотил рыло. Показывая таким нехитрым образом свою обиду. Обиду на то, что я проигнорировал все его увещевания. По его мнению, никакая, даже самая распрекрасная девушка не стоит таких трат, денежки можно потратить и с большим умом. А уж переплачивать вдвое, вместо того чтобы поторговаться и скостить цену, — это и вовсе полная дурость.
«Да уймись ты, — досадливо поморщился я в ответ на этот демарш. — Деньги — дело наживное, добудем еще. А вот эти крохоборы скоро будут им совсем не рады. И горько раскаются в том, что вообще решили с меня взятку слупить». — Я подавил недобрую ухмылку.
«Ага, раскаются! Как же! — фыркнул явно не поверивший мне бес. — Если только в том, что мало затребовали! — Посопев, он буркнул, глядя, как исчезает банковский вексель на сотню золотых в кармане мундира Оскара Бартинелли: — А денежки тю-тю! И никто их тебе уже не вернет!»
«Это ты так думаешь», — не согласился я.
«Не думаю, а уверен! — отрезал рогатый. — Тут явно действует целая организация. Причем не сама по себе, а под крылышком кого-то очень-очень влиятельного. Судя по тому, что вымогатели не стесняются открыто показывать, что живут они на широкую ногу. Так что здесь тебе даже Кован не помощник. А сам ты ничего не сделаешь. Потому что осел!»
«Ну это мы еще посмотрим, сделаю я что-нибудь или нет», — многообещающе протянул я.
Меж тем я, похоже, перестал быть интересен Бартинелли. Он быстренько попытался избавиться от меня под предлогом крайней необходимости заняться моим делом. Что, впрочем, получило мое полное одобрение.
Одним словом, едва я допил вино, как был незамедлительно препровожден в здание администрации каторги. Где в связи с ранней порой не было еще никого из обретающихся здесь обычно служащих Надзорного ведомства. Только в просторном холле отирались двое сонных охранников, мигом подобравшихся при нашем появлении, а больше-то и не видно никого.
В холле, однако, мы не задержались. Дальше по коридору прошли. Остановились у одной из многочисленных дверей. Оскар отпер ее, и мы вошли внутрь. Очутившись в довольно просторной комнате с паркетным полом, со строгими бежевыми гобеленами на стенах и большим окном, наполовину прикрытым тяжелыми бархатными шторами.
«Прямо гостиная в богатом доме», — подумал я, глядя на стоящий посреди комнаты низенький лакированный столик с плетеным блюдом, где лежали фрукты, а также на четыре мягких кожаных кресла и небольшой диванчик, расставленные вокруг.