Нет, реально здоровый бугай вылез из‑за стола. Таких крупных, но не тучных людей, находясь рядом с которыми сразу ощущаешь себя сущим недомерком, мне в жизни доводилось видеть всего‑то пару раз…
Впрочем, поглотить всё моё внимание явление миру этого бычищи, коему самое место в загоне на рынке рядом с тем, что похлопала по морде Энжель, не смогло. Как кто‑то верно рассчитывал… Тишком выбираясь из‑за стола и направляясь куда‑то в сторону — якобы не ко мне. Нет, я бы может и поверил, что этот нисколько не внушающий видом — скорее даже тщедушный наёмник просто отправился прочь по своим делам — отлить или ещё чего там, если бы не тускло блеснувшее лезвие узкого стилета вытащенного им из левого рукава. Похоже этот мелкий привык действовать на пару со своим дружком — бугаём, отвлекающим противника…
— Ты че, ваще страх потерял, убогий?.. Ты нафига Шульса ударил? — с угрозой вопросил надвинувшийся на меня громила в штанах и распахнутом кожаном жилете на голое тело, что был явно мал и на его широченной груди просто не сходился.
— Исчезни, — лаконично посоветовал я нависшей надо мной громадине, краем глаза продолжая отслеживать давно не стригшегося мелкого ушана с ножом в руке, заходящего ко мне справа. — Если не хочешь быть запоротым на дворе…
— Че?! — взревел явно не шибко сообразительный бугай.
— А дружок твой, — нимало не смущаясь, кивнул я на стенающего под столом бедолагу, — и вовсе может лишиться своих лап. За то что протянул их в сторону благородной девушки.
Но увы, наёмник был либо слишком пьян, либо не очень умён. А может — и то и другое вместе… Чтоб правильно понять даже такой прямой намёк. Остальная же компашка, следящая за развитием событий из‑за стола, тоже к должным выводам не пришла, как я всё же надеялся. Скорее наоборот, мои слова вызвали обратный эффект, судя по раздавшимся смешкам и замечаниям, что я мог бы придумать что и получше. Ибо леди не ходят сами на кухню за едой — на это у них служанки есть.
— Кароче, ты, босяк… — грозно произнёс меж тем бугай, скалой нависая надо мной и тыкая меня в лоб указательным пальцем, больше похожим на толстую сосиску. — С тебя десять монет! Шульсу — на поправку здоровья! И я тогда тебе ничего не ломаю!
— Не, похоже ты не понимаешь с кем связался… — якобы сокрушённо покачал я головой, неслабо разозлённый вопиющей наглостью пьяного наёмника, но ещё держа себя в руках. И с благодушной улыбкой сообщил ему: — Плетей ведь тебе всыплют, дурачку… В качестве добавки к переломанным костям.
— И отправят на рудники, — тихонечко добавила выглянувшая из‑за моей спины Энжель. — Лет на пять…
— Так я ж твоего непрошенного заступника не убью, лапуля, а только покалечу… — оживился не воспринявший наши слова всерьёз наёмник. — За что на рудники‑то? — И скабрезно ухмыльнувшись, подмигнул девушке: — А лично тебе жаловаться не на что будет. Тебе всё понравится, я обещаю…
— Всё‑таки придётся тебе что‑нибудь сломать… — с деланным огорчением вздохнул я, уже с превеликим трудом с трудом сдерживая охватившую меня злость. И пробормотал, окидывая бугая оценивающим взглядом: — Что‑нибудь совсем ненужное такому придурку… Например — башку…
— ЧЕ? — оскорблённо взревел тот. И, вскинув правую руку, замахнулся на меня. Причём замахнулся даже не кулаком — просто раскрытой ладонью. Не чтоб враз пришибить, а чтоб сбить меня с ног увесистой оплеухой… Как щенка…
— Ни чЕ! — приходя от такого пренебрежения в полную ярость, взрыкнул в ответ я. Да, не успев ещё испустить до конца этот рык, крутнулся стремительной юлой. Подхватывая во время вращения с пола короткую лавку и с невероятной силой обрушивая её на башку бугая при завершении полного оборота. В результате чего ту в щепу разнесло. Лавку в смысле. А бугай… Бугай молча рухнул на спину, едва не проломив при этом своей тушей дощатый пол.
Я, отбросив оставшийся от разбитой лавки бесполезный кусок перекладины, замер и злорадно оскалился. И едва успел перехватить летящий мне в правый бок нож. Но всё же успел. Да цапнув за запястье мелкого засранца — дружка бугая, резко вывернул ему руку, заставив взвыть от боли. И подхватив выроненный гадом стилет свободной рукой, обрушил его сверху, вбивая в плечо напавшего. Отчего тот взвыл пуще прежнего. И, упав на колени, вцепился неповрежденной левой рукой в рукоять стилета, вонзившегося в его плоть до предела.
Полюбовавшись с мгновение на завывающего мерзавца, любящего нападать со спины, я перевёл взгляд на вскочивших с негодующими возгласами наёмников. И прорычал гневно, распаляясь:
— А ну быстро попадали назад на лавки и потухли!
Трое сразу послушались меня, плюхнувшись на свои места, а ещё четверых осадил наёмник с серебрящимися сединой висками — видимо командир, коротко велев им:
— Сядьте!
— Добро… — проворчал я, видя что конфликт вроде как исчерпан и чуть остывая. И, нимало не беспокоясь о нападении сзади — если сам не почувствую, так предупредит бес, повернулся к Энжель, и негромко сказал ей, продолжающей стоять с подносом в руках: — Идём отсюда.
Златовласка, кивнул, быстро направилась к лестнице. А я потопал следом за ней, прикрывая, так сказать, её тылы…
Поднявшись на второй этаж постоялого двора, я поманил за собой стоящего там с горящими глазами мальчишку — поварёнка, несомненно наблюдавшего всё происходящее в зале. Он понадобился мне для того, чтоб награду ему вручить. В виде золотого ролдо. За сообразительность.
Ну а после этого, потрепав совершенно счастливого пацанёнка по вихрам, я зашёл следом за Энж в её комнату. Где она, остановившись и развернувшись ко мне лицом, расстроенно спросила:
— Ты сильно на меня сердишься?..
— Да нет, — отрицательно мотнул я головой и в самом деле не испытывая никаких отрицательных чувств в отношении златовласки. Что, впрочем, не помешало мне разродиться надзирательным замечанием, произнесённым довольно суровым тоном: — Хотя поступила ты и не очень благоразумно, отправившись на кухню сама. Если тебе захотелось перекусить, то нужно было послать за едой кого‑нибудь из прислуги. В крайнем случае — сказать мне.
— Прислуги нигде не было видно, а будить тебя из‑за такой ерунды я не решилась… — опустила голову девушка, явно считающая себя виноватой в произошедшем.
— Это не ерунда, — возразил я. — Мы, конечно, не по вражеской территории путешествуем, но… но очень близко к тому, учитывая какой эффект ты производишь на мужчин. Так что лучше их не провоцировать твоим появлением где‑либо в одиночестве. — И, помолчав и дав юной леди проникнуться сказанным, подытожил: — В общем, если тебе что‑то понадобится, а прислуги под рукой нет, — сразу обращайся ко мне.
Энжель кивнула. Показывая тем самым, что всё поняла. Но заглянув ей в глаза, я отчётливо понял, что поступит она тем не менее по своему. Не станет она беспокоить меня… И одно из двух — или останется сидеть голодной, или опять отправится на кухню сама…
«Ладно, — вздохнув про себя, решил я. — Сегодня она уже явно никуда не пойдёт, а там — придумаю что‑нибудь». — И, сказав: — Ну хорошо, отдыхай тогда, — отправился к себе. Ненадолго только замешкавшись в дверях, чтоб обернуться и озадаченно спросить ещё у девушки: — А почему ты не шарахнула этого рыжебородого хоть бы тем же молниевым разрядом?
— Тогда бы пришлось отпустить поднос… — чуть покраснев, ответила она.
На что я, хмыкнув, только головой покачал. Да и махнул рукой. Ну растерялась девушка, попав в необычную для неё ситуацию, с кем не бывает. За что тут на златовласку, действительно, сердиться? Тем более, когда очевидно, что проблема не в ней самой, а в её специфическом обучении в закрытом заведении, где общению с людьми уделяется пренебрежительно мало времени.
И аккуратно прикрыв за собой дверь в комнату Энж, я отправился к себе — досыпать. Подумав при этом, с каким‑то сладостным замиранием сердца: «Вдруг приснится тот же сон и мне всё же удастся добраться до Кейтлин?.. И заключить в объятия обольстительную суккубу?.. — Да тут же непроизвольно облизнулся своим мыслям.
«Только не помри там на радостях тогда!» — съехидничал бес, вынудив меня зло покоситься на этого паршивца.
Но, к моему огромному разочарованию, тот самый сон более не посетил меня. Да и никакой другой, впрочем, тоже. Без всяких сновидений, увы, продрых до самого утра… Отчего за завтраком был немного расстроен.