- Всё, всё, нет меня больше, - довольно улыбаясь, поднял тот руки, и кивком указал на меня: - Обращайтесь теперь вот к тьеру Стайни.
- Э, плохо как... - не наигранно огорчился скотовод. - Зачем уходишь, а? Такой место хороший бросаешь... У нас ведь все тебе завидовать - сидишь себе, ничего не делаешь, а хороший денежка получаешь...
- Вот посидел бы ты здесь безвылазно пару лет, я бы тогда посмотрел, в радость тебе та денежка была или нет, - обозлённо бросил ему в ответ эсс-тарх.
Но пожилой степняк уже утратил интерес к бывшему начальнику таможенного поста и ничего ему не ответил. Он принялся внимательно разглядывать меня. А потом, кивнув каким-то своим мыслям, сказал: - Тысяча и ещё четыреста барашка мне запиши. Платить пошлина буду.
- Готард, а кто считать овец должен? - бросив на находящуюся в непрестанном движении массу овец, спохватился я.
- На кой их считать-то?! - выпучил глаза тот. - Тебе ж сказали - тысяча четыреста голов! Так и пиши.
- А если... - замялся я и покосившись на степняка.
- А если и так, то ничего страшного, - правильно понял причину моей заминки десятник. - Ну не досчитается казна пары медяков таможенного сбора, так это ж ерунда. А правильно счесть этих животин - целая проблема. Сейчас-то, по лету, ещё ничего, скота немного гонят, а что тут по осени творится... В общем в казначействе решили, что проще предоставить скотоводам малые поблажки, чем прислать хороших счетоводов, да организовать здесь точный учёт. Так что не грузись - всё нормально. Степняки они тоже понятие имеют - больше чем на десяток-другой голов не обманут. Чисто так для душевного удовольствия.
- Ну ладно, раз так - значит так, - вздохнул я, покосившись на ун-тарха Свотса, подтвердившего кивком правдивость слов десятника.
- Все бумаги заверяются в конторке, - тут же встрял делопроизводитель. - Пойдёмте, тьер Стайни, я покажу что и как заполнять.
- Да, идёмте, - согласился я, поманив за собой степняка.
- Стайни, ты как разберёшься с этим делом, в трактир зайди, - сказал мне в спину десятник. - Потолкуем...
- Хорошо, - на ходу обернувшись, кивнул я.
- Пойду-ка я вещички укладывать, - уведомил нас возбуждённо потирающий руки эсс-тарх, видя, что в его присутствии мы не нуждаемся. И чуть не бегом помчался пожитки собирать.
Мы же неспешно зашли в здание таможни, и делопроизводитель немедля взялся обучать меня правильно заполнять нужные документы. Усевшись на стоящий возле письменного стола стул, тьер Нетвор начал тыкать пальцем в бумаги, поясняя при этом: - Берёте вот эту декларацию из стопки, проверяете чтоб её номер шёл по порядку, вписываете имя... - Прервавшись, он вопросительно посмотрел на скотовода.
- Фархад пиши, сын Абдулы, - пригладив тощую бородёнку, важно заявил степняк.
Я записал. А тьер Нетвор продолжил: - Вписываете имя владельца груза и в обязательном порядке количество сопровождающих его лиц. Сколько там, шестеро погонщиков было?
- Семь нас, - молвил степняк и начал степенно перечислять: - Я, младший брат, его сын, племянник моего побратима...
- Мы поняли, поняли, - торопливо перебил его делопроизводитель и велел мне: - Впишите здесь просто - с шестью сопровождающими. А поимённо их перечислите уже в книге учёта перемещающихся через границу лиц.
- Записал, - оторвал я взгляд от бумаги.
- Теперь следует заполнить графу с именованием перемещаемого через границу груза и его количеством.
Я старательно вывел: "Овечья отара. Тысяча четыреста голов."
- Теперь открываете перечень облагаемых таможенной пошлиной товаров и подсчитываете, какую сумму вы должны взыскать с Фархада сына Абдулы, - дождавшись пока я запишу требуемое, сказал делопроизводитель.
- Всего медяк с головы? - удивился я, быстро найдя овец в расписанном в алфавитном порядке перечне.
- Всё верно, - подтвердил тьер Нетвор. - А в сумме выходит, что вам должны уплатить тысячу четыреста медяков или два золотых и восемь серебряных ролдо. Последнюю сумму и следует вписать в декларацию.
Скотовод, услышав о деньгах, тут же вытащил из-за пазухи потёртый, засаленный кошель, и начал отсчитывать нужную сумму. Серебром правда - золота у него похоже не водилось.
- А теперь, когда пошлина уплачена, ставите печать внизу документа и отдаёте его уважаемому Фархаду сыну Абдулы, - терпеливо дождавшись пока степняк выложит на стол требуемое количество серебряных монет, продолжил тьер Нетвор.
- Что, и всё? - недоверчиво осведомился я поражённый простотой документооборота.
- Нет, конечно, не всё, - улыбнулся делопроизводитель. - Всё что вы только что записали, нужно занести в книгу учёта. А каждое утро из неё уже делать выписки, с перечислением выданных за прошедший день деклараций и передавать их с собранной таможенной пошлиной в городское отделение казначейства.
- Но мне же нельзя с поста отлучаться, - заметил я.
- Вам-то конечно нельзя, а вот несущие здесь службу стражники каждое утро сменяются и возвращаются в Остмор, - вмешался тьер Свотс. - Они и обеспечивают ежедневную доставку выписок и денег до казначейского отделения.
- Понятно, - кивнул я.
- Вот и отлично, - добродушно усмехнулся ун-тарх и засобирался на выход: - Что ж, раз вы со всем разобрались, то нам здесь больше делать нечего. - И успокоил меня, открывшего было рот, дабы узнать ещё кое-что. - Ничего-ничего, тьер Стайни, всё будет в порядке. А о всяких тонкостях здешней службы вам лучше у десятника поспрашивать, он всяко лучше меня в этом деле разбирается. Ну а я через пару дней загляну к вам и разъясню все неясности, коли они останутся. Договорились?
- Ну хорошо, - пожал я плечами.
- И это, удачи тебе с контрабандистами! - с ухмылкой пожелал мне уже переодевшийся в цивильное эсс-тарх Бачур.
Покосившись на прежнего начальника таможни, я плотно сжал губы, чтоб не дать вырваться какому-нибудь ругательству и кивнул. Гад ведь какой, издевается... Хотя только что сам на моём месте был.
Коротко попрощавшись, ун-тарх с делопроизводителем быстро убрались из таможенной конторы. Прихватили по пути эсс-тарха, в карету свою заскочили и только мы их и видели. И остались мы вдвоём с бесом, бросающим унылые взгляды на горстку уплаченного степняком серебра...
"А может ну его, а?.. Такую службу..." - с надеждой воззрился на меня рогатый, сочтя невеликую сумму в серебре недостойной внимания.
"Мы не в том положении чтоб отказываться, бес, - вздохнул я. - И так чудом отделались от дознания по делу о бегстве Энжель. Нам теперь надо сидеть тихо-тихо и не отсвечивать, пока про нас совсем не забудут. Да и потом - полгода это не так долго. Найдём чем заняться и как себя развлечь".
"Недолго?! Полгода это недолго?! - возопил возмущённый бес, подскочив едва не до потолка. - Да мы тут через пару дней от скуки сдохнем!"
"Ну, может всё не так печально? - выразил я осторожный оптимизм и поднялся из-за стола: - Пойдём лучше десятника на предмет здешних реалий расспросим".
"Толку-то? И так понятно, что дыра она и есть дыра", - чуть поостыв, буркнул бес. Но оспаривать моё решение пойти в трактир и побеседовать с Готардом не стал. Просто перескочил мне на плечо, скрестил лапы и угрюмо засопел, выражая таким образом своё отношение к происходящему.
Убрав учётные книги в шкаф, я закрыл контору и двинулся прямиком в трактир. Пообщаться с Готардом, а заодно и перекусить. А то уже в желудке урчать начинает...
Быстро дойдя до приземистого строения, я вошёл в трактир и ненадолго остановился у двери. Темновато оказалось в зале. А всё из-за того что на улице пасмурно и через окна проникает слишком мало света. Ну а запалить средь бела дня лампы видимо кому-то жадность не позволила.