– Что?! – вскочила черноволосая леди с подлокотника и схватилась за эфес своей шпажки. – Ах ты… животное!
«И никакое я не животное», – немного обиделся я. Чуть что – сразу оскорблять. Вот и желай после такого по доброте душевной помочь кому-нибудь советом…
– Кейт, успокойся, – удержала подругу баронесса, недобро глянув на меня. – Кто выходит из-за стола, тот больше за него не возвращается. А мы не доиграли.
Пылающая гневом леди Кейтлин остановилась и, коротко кивнув, вернулась на свое место. Не забыв, правда, послать в мою сторону многозначительный взгляд, в котором легко читалось обещание посчитаться в скором времени.
Мне только оставалось пожать плечами и мысленно оправдаться: «А я что – это все бес со своими спорами. Чтоб его демоны задрали, поганца такого!»
– Уважаю вашу отвагу, десятник, – склонившись ко мне, негромко сказал сэр Тайлер, посмеиваясь. – Но если честно, вы все же немного перебираете…
– Продолжим игру, – не дав мне ничего ответить благородному сэру, объявила баронесса, начиная сдавать карты.
Но бес взялся за игру всерьез, и продолжение вышло совсем коротким. Через два десятка кругов баронесса осталась у девственно чистого края стола. А все ее фишки перекочевали ко мне и сэру Тайлеру. Так же как и банковские векселя почти на пять сотен золотых.
«Бери новую колоду, – потребовал бес. – Щас сдадим так сдадим!»
«Так карты будут неизвестные», – напомнил я очевидный факт.
«Теперь это неважно, – отмахнулся он. – С одним противником так и нужно играть. Карты-то в колоде по порядку разложены, а стасовать их, как нам нужно, – не проблема. – И издал коротенький смешок: – Как говорится, ловкость рук – и никакого мошенничества!»
Бес не соврал. Перехватив контроль над моим телом, он так ловко тасовал карты, что сдачи всегда были в нашу пользу. Сэр Тайлер и опомниться не успел, как остался с крохотной кучкой фишек. А рогатый не желал угомониться и сдал ему шестерку пик и двойку треф, припася для нас верную девятку червей и трефового короля.
Благородный сэр клюнул на эту приманку. Начал взвинчивать ставки, и вскоре помимо фишек на кону оказалась немалая сумма в банковских векселях. Но я-то много выиграл раньше, а потому имел преимущество.
– Еще пять сотен сверху, – выложил, похоже, последние свои денежки благородный сэр.
– Принимаю, – согласился я, отсчитывая полсотни фишек из лунного серебра.
А крыть мою ставку сэру Тайлеру было нечем… Попыхтев немного, он достал из внутреннего кармана костюма какую-то бумагу и бросил ее на стол.
– Тысячу дальше, – бледно улыбнулся он.
– Что это? – кивнув на бумагу, полюбопытствовал я.
– Отцовский удел, – ответил, криво улыбаясь, парень. – Стоит двенадцать тысяч…
В зале и без того было тихо, а тут вообще повисла гробовая тишина.
«Вот так и проигрываются родительские состояния! – заметил веселящийся бес. – Говорил же я тебе, что мы их всех без портков оставим!»
Весело ему… Гаду рогатому. А если по справедливости, так это уже перебор. Мы не за тем за стол садились, чтобы людей до нищеты доводить. Главное, чтобы приз достался мне, а остальное ерунда.
– Я не могу принять такую ставку, ваша милость, – покачав головой, отклонил я предложение сэра Тайлера. Имею право. Это ведь не живые деньги.
– Почему? – насупился тот.
– А где я потом возьму вам одиннадцать тысяч золотом, если вы проиграете? – выкрутился я. – При самом лучшем раскладе у меня не будет и двух тысяч.
– Это живыми деньгами без учета приза, – встрял дожидающийся окончания игры тьер Фосс и напомнил: – А я готов откупить долговые расписки юной леди за четыре тысячи. Тогда у вас будет на руках шесть. Уже нормально, учитывая тот факт, что ленный удел барона еще нужно продать за двенадцать. И придется постараться, чтобы найти такого покупателя. Куда реальнее использовать сиюминутную стоимость удела – ту, за которую его можно продать здесь и сейчас. Ну или в течение дня. А это никак не двенадцать тысяч, а в лучшем случае семь – семь с половиной.
– Все это хорошо, но меня не устраивает, – добродушно улыбнувшись, покачал я головой. – Во-первых, я не хочу оставлять барона без ленного владения, доставшегося ему от славных предков, а во-вторых, не собираюсь никому перепродавать свой приз. Ни при каких условиях.
– Десятник, да ты просто пьян и не соображаешь, что говоришь! Подумай только, что ты можешь получить! Это же свое собственное поместье с солидным доходом! – принялся увещевать меня тьер Фосс.
– И слушать ничего не желаю, – уперся я.