— Считаешь, что меня должно волновать твоё мнение? — предательски дрожит мой голос.
Я морщусь и делаю шаг вперёд, чтобы хотя бы стоять прямо, но…
Моя нога опускается на край скейтборда, он встаёт на дыбы, я, испугавшись, теряю равновесие и, пока чёртова деревяшка тарахтит по асфальту к забору, я заваливаюсь вбок.
Но моё плечо ловят сильные пальцы.
Гилл дергает меня на себя, ловит второй рукой спину, перекручивает меня на пятках и приседает вместе со мной на колено. Получается так, что я лежу в его объятиях…
Другое его колено упирается мне в спину, не позволяет отстраниться от красивого лица, которое находится в считанных сантиметрах от моего.
Я снова не в силах быстро соображать…
Гилл обхватывает пальцами мои скулы и выдыхает мне в лицо:
— Растяпа. Что они в тебе находят?
Его обжигающий взгляд исследует моё лицо, запинается на губах и впивается в глаза. В горле сохнет. А в груди так тесно, что трудно дышать.
Но я заставляю себя хотя бы шепнуть:
— Они?
Гилл усмехается и накрывает большим пальцем мои губы, ведёт по ним с нажимом. В ушах звенит от его потемневших глаз, но я умудряюсь расслышать угрозу в его хрипловатом голосе:
— Ладно. Я сам покончу с этим.
Он склоняется ещё ближе, моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди от страха, но я не в силах пошевелиться, словно пойманный в капкан серых глаз зайчик. Они гипнотизируют, как змея гипнотизирует свою жертву.
— И ты пожалеешь об этом, ведьма, — горячо выдыхают у моих губ.
Я закрываю глаза, потому что не в силах справиться с той ошеломляющей волной, что берёт начало от чужого дыхания на моих губах и огнём прокатывается по телу.
Боже…
Это вообще нормально?..
Издевательская насмешка заставляет меня распахнуть глаза и хотя бы немножко взять себя в руки.
С чего вдруг я тут растекаюсь лужицей пред этим ненормальным?!
Я отталкиваю его руку от лица и неловко заваливаюсь набок, становясь на асфальте на четвереньки. Гилл тихо смеётся. Я взмахиваю волосами и поднимаюсь на ноги. Дышу часто, наблюдая, как чёртов кретин тоже распрямляется во весь рост. Он делает это так медленно, что я успеваю придумать, что ему сказать:
— Я не представляю, что ты задумал, не знаю, какие у тебя ко мне претензии и откуда они вообще взялись, но считаю, что у тебя нет никакого права указывать мне с кем и как общаться, ясно?
Гилл смотрит на меня исподлобья, скрещивает на груди руки и усмехается:
— Говори, как есть: водить парней за нос.
— Что… — теряюсь я. — Я никого не вожу за нос!
— Не нужно прикидываться тупой или слепой. Со мной можешь быть честной, потому что я вижу тебя насквозь.
— Боже, да что ты несёшь?! — повышаю я голос, теряя терпение.
Гилл, похоже, тоже его теряет: делает шаг вперёд и рычит:
— Отвали от Фрейзера, поняла? Он слишком наивен, чтобы рассмотреть в тебе стерву.
Какого…
— Мы с ним просто дружим! — возмущаюсь я. — Какое тебе до этого дело?!
Гилл сужает глаза и презрительно заявляет:
— Не существует дружбы между мужчиной и женщиной.
— Ты ошибаешься, — цежу я сквозь зубы.
Парень хмыкает, отстраняется и отворачивается от меня, чтобы пойти за скейтбордом. Обороняет равнодушно по дороге:
— Ошибаешься здесь ты. И в том, что смогла меня обмануть — тоже.
— Я никого не обманывала и не обманываю! — кричу я ему в спину. — Поэтому отвали от меня, ясно?
Гилл выравнивает скейт, ставит на него ногу и насмешливо смотрит на меня. Затем его взгляд меняется, становится обжигающим; он кивает самому себе и заявляет, прежде чем оттолкнуться от асфальта и покатить вниз по улице:
— Для начала ты со мной переспишь, маленькая ведьма.
___________
[4] авторское допущение
Глава 3. Сабрина
Не существует дружбы между мужчиной и женщиной.
Всеобщее заблуждение или истина?
Я поворачиваюсь к Фрейзеру и пристально разглядываю профиль его веснушчатого лица.
Из неоднозначного диалога с безумцем, который я прокручивала в голове полночи, можно выделить основное: Гилл считает, что я нравлюсь Дереку и без зазрений совести пользуюсь этим.
Что, разумеется, не так.
Я искренне считаю, что мы просто дружим.
Но что думает сам Дерек? Зачем и что конкретно он рассказывал своему кретино-кузену обо мне? Не просто же так этот ненормальный решил, что я нравлюсь Дереку?
— Прекрати, Остин, — шипит приятель, не отрывая глаз от профессора, которая рассказывает что-то об истории США. — Иначе, я покраснею, как девчонка. Хочешь меня опозорить?