Фрай видимо решив, что мы куда-то опаздываем, погнал так, что у меня глаза на лоб полезли. В грудь будто дубиной ударяли на каждом выступающем из мостовой камне. И это только первый день прошёл… Что ж дальше-то будет? Неужто придётся лежать без движения и скулить от боли?
Выбираясь у управы из экипажа, Вельд даже поинтересовался у меня, отчего я так мрачен. Да что ему скажешь? Сославшись на излишне выпитое, я подмигнул приятелю и, обогнув его, пошёл вперёд.
— Ну как ты Кэр? — поинтересовался целитель, оказавшийся на месте.
— Да так себе, — пожал я плечами. — Голова болит малость, и грудь огнём горит.
— Это ещё ничего, это мы сейчас поправим, — успокоил меня тьер Эльдар, бухнув в стаканчик какого-то сиреневого зелья из склянки.
Проглотив обжигающий глотку состав, я закашлялся. И с удивлением ощутил как быстро утихает тревожащая меня боль. Просто гений своего дела у нас целитель.
— И ещё на всякий случай, — сказал тьер Эльдар налив в скляницу ещё одну порцию зелья и протянул мне: — Держи. Будет совсем худо — примешь. Но постарайся обойтись чем-нибудь попроще — хотя бы тем же вином. Или чем-нибудь вроде «Эльвийской пыли»…
— А что нельзя приготовить зелья побольше? — кашлянув, чтоб привлечь к себе внимание, осведомился Роальд. — На кой всякую дрянь использовать?
— Это экспериментальное зелье, — сокрушённо покачав головой, пояснил целитель. — Очень сильное и при этом безопасное для здоровья. Но в нём ещё есть кое-какие недоработки… В частности присутствует эффект привыкания… И уже третья принятая подряд порция обезболивающего никак не облегчит страдания Кэра. Поэтому лучше оттянуть использование этого зелья на как можно более длительный срок. А до этого обойтись средствами попроще.
Я пожал плечами и криво усмехнулся: — Да в чём проблема? Подсесть на дурь мне всё одно не грозит. Так что, почему бы и нет? — И поблагодарил старенького целителя: — Спасибо, тьер Эльдар.
— Да не за что, не за что, — замахал руками старичок. — Когда бы ещё приключился такой отличный случай для обстоятельной проверки моего зелья! — Глядя на мою посмурневшую рожу целитель быстро подавил свою радость и, смутившись, опустил взгляд и принялся суетливо переставлять стоящие на столе склянки.
— Ну, тогда пойдём мы, — прервал Роальд повисшую в лекарской тишину.
— Да, ступайте, — с облегчением закивал тьер Эльдар и сказал мне вдогонку: — Но если станет совсем худо Кэрридан, сразу дуй ко мне. Есть у меня ещё кое-какие задумки как снять твою боль.
Я молча кивнул. Куда деваться — придётся стать подопытным в экспериментах, если это хоть как-то поможет…
— Так куда дальше? — преувеличенно бодро поинтересовался у меня Роальд, подталкивая к двери. — Может, заедем ко мне поедим по-человечески, а там и к коменданту?
— Да нет, наверное, — сказал я, чуток поразмыслив на ходу. — До торговых рядов прокатимся. Там найдется, где перекусить.
— А что ты покупать задумал? — поинтересовался Вельд.
— Ничего, — ответил я, забираясь в экипаж. — Просто прокатимся.
— Ну просто, так просто, — не стал допытываться до истины обычно очень любознательный Вельд.
Видать и со стороны заметно, что на душе у меня паршиво и вовсе не до болтовни. Какая-то глухая тоска накатила… Хоть вой… Наверное, так чувствуют себя загнанные звери, когда куда не бросайся всюду смерть…
Неимоверным усилием воли переборов апатию и безразличие к жизни, я прикусил губу. У меня есть ещё два дня. И небольшая надежда на сэра Родерика. Побарахтаемся ещё.
Фрай довольно быстро доставил нас до места, несмотря на утреннее столпотворение на прилегающих к торговой площади улочках. Похоже, хочет поиметь с нас ещё серебрушку-другую, потому старается показать своё усердие.
Велев Фраю остановиться у уходящей с площади в сторону порта Масляной улицы, я выбрался из экипажа. Бросил короткий взгляд на снующий по торговым рядам гомонящий люд и подошёл к угловому дому. Проведя рукой по выщербленным камням, развернулся лицом к булочной и прищурился. Всё как и почти полтора десятка лет назад. Только торгует сдобой теперь не пышнотелая Лонга, а её невестка. Хотя так сразу их и не отличишь… Если не обращать внимания на лицо. А так всё тот же шум торга, спешащие по своим делам горожане и изумительный запах вкуснейших булок…
С силой проведя рукой по лицу, я криво усмехнулся, припомнив как стоя у этой стены, глотал слюну глядя на румяные бока огромнейших сдобных булок с изюмом. Не сводил взгляда с кажущейся чудесным видением выпечки… До умопомрачения хотелось есть… Перед этим как раз разгулялись бури, и в порту практически нечем было поживиться. На улицах не появлялись ни рыбаки с уловом, ни торговцы… Тогда голод и пригнал меня на торговую площадь. Здесь можно было попробовать добыть хоть какое-то пропитание. Спереть, слямзить или выклянчить что-нибудь съестное… Но не купить. Ибо откуда у бездомного мальчишки могут деньги? Украсть? Это ещё нужно уметь. Да и опасно слишком… Заработать? Но кому нужен работник лет шести?..
Впрочем, помнится, тогда я об этом не думал. Глотал слюни, глядя на булки, и пытался засунуть упрямого паука в самодельную пращу, чтоб запулить его на прилавок. Здоровенный был тварюга… С мою тогдашнюю ладонь. Серо-чёрный, мохнатый паучище… Я так надеялся, что хоть это страшилище перепугает булочницу и заставит её на мгновение забыть о товаре. Первая попытка с живым мышонком, к сожалению, не удалась…
А когда мне на плечо опустилась тяжелая ладонь, я сам чуть не помер со страха. Повернулся и обмер, глядя на огромного доспешного стражника, так похожего на лихих портовых людей, с этим кривым шрамом, проходящим через левую бровь, и заросшим многодневной щетиной лицом.
— Ты чего тут делаешь? — суровым голосом поинтересовался незаметно подобравшийся ко мне сзади стражник.
Обмерев от ужаса, я даже не подумал, что не совершил ещё ничего такого и брякнул первое, что пришло в голову: — П-паука п-продать хочу…
— О, и правда, знатный у тебя товар! — рассмеялся тогда стражник, заметив моего мохнатого страшилу. Затем потрепал меня по голове и сказал: — Ну славно раз так, а то я думал что ты украсть что-то хочешь.
И достав из кошеля медяк, дал его мне за паучищу. Вдвое больше чем стоит самая большая сдобная булка с изюмом…
Вздохнув, я досадливо мотнул головой. Сколько лет уже прошло, а эти воспоминания остаются такими же чёткими и яркими, как и на следующий день после первой встречи с десятником кельмской стражи Лаеном Стайни. Заменившим мне впоследствии неведомых родителей…
Несильно постучав по стене сжатым кулаком, я развернулся и решительно двинулся к экипажу. Что было то прошло. Посмотрим, что дальше будет.
— Давайте всё-таки в «Чёрную жемчужину» заглянем, да перекусим, — сказал я своим спутникам. — Как раз успеем обернуться туда и назад до полудня.
— Да как скажешь, Кэр, — хором отозвались Роальд с Вельдом.
— Давай, Фрай, гони в портовый квартал, — усмехнувшись, приказал я извозчику.
Завтрак на троих в «Чёрной жемчужине» обошёлся в шестнадцать серебрушек. Не жалко конечно, но поразило то, что ничего выдающегося нам не подали, а содрали уйму денег. За что спрашивается? Покумекав за бутылкой вина мы так и не нашли ответа на этот вопрос.
Впрочем, поев и выпив, мы пришли в благодушное настроение и махнули рукой на наглую обдираловку. Кликнули Фрая и отправились к сэру Родерику.
Подкатив к трёхэтажному особняку с уймой башенок поверху, мы остановились у запертых ворот. Кованая ограда ограждала владения сэра Родерика и не позволяла прохожим шляться по зелёному газону перед домом. Хотя желающих походить по травке нашлось бы превеликое множество. Слишком уж мало домов в городе имеющих ещё и клочок земли в придачу. Крепостные стены, к сожалению, магией вширь не раздвинешь…
— Чтоб я так жил… — с завистью протянул Вельд глядя на громадину дома.
— Ну, может лет эдак через полста, тебе в качестве поощрения за выслугу магистрат выделит пару квадратных футов земли в центральном квартале, — хмыкнул Роальд.
— Выделит, как же, — проворчал мой приятель. — Максимум что выбьешь из этих чинуш — это место на погосте.
— Подъезжайте к крыльцу, — выйдя из будочки и открыв нам ворота, велел привратник. — Вас там встретят.