— Что-то душно у вас, — обмахивает лицо салфеткой, иронично приподнимаю брови. Душно? Да у меня по всему дому одна температура, влажность.
— Мне кажется, что поздний ужин пора завершать, — тянется к бокалу, — и пить тоже достаточно, — отдергивает руку, я встаю. Послушная малышка. Эта мысль мне приятна. Я люблю, когда меня слушаются и исполняют мои просьбы-приказы. Диана минуту сидит на стуле, не понимает, что ей делать, терпеливо жду, когда до пьяного сознания дойдет, что пора встать и последовать за мной.
— А вы мне дом покажете? — глупый смешок, я устремляю на девушку тяжелый взгляд, но ей хоть бы хны, не реагирует. — Грех не воспользоваться возможностью и не пройтись по дому, куда посторонним вход воспрещен. Но мне позволено? — делает несколько шагов в мою сторону и замирает передо мной, приоткрыв губы. Я смотрю на них, борясь с желанием их смять, вгрызться в нее.
— В каждом правиле есть исключения, — голос слишком низкий, и проскальзывают интимные нотки, как песчинки сквозь пальцы, хотел бы их удержать, но никак. Синие глаза вспыхивают, становятся более насыщенного цвета, и я подобно мотыльку, летящему на огонь, тянусь к ней. Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки, смотрю сначала ей в глаза, потом на стол. Делаю вдох и медленно выдыхаю, отшагивая назад. Нет, не так я себе представлял наш первый раз. И не заслуживает она такого потребительского отношения. Диана достойна лежать на широкой кровати в шелках, изнывать от желания, хотеть меня до судорог в теле.
— Могу провести экскурсию перед сном, правда, ничего интересного у меня нет, — отворачиваюсь от девушки, мурашками покрываясь от ее взгляда в спину. Черт побрал, реагирую, как пацан, готовый спустить все в штаны от одного взгляда и вздоха, а ведь были у меня в жизни более искушенные женщины, которые знали, как довести мужика до исступления, и умело пользовались этими знаниями. Диана ни хрена не знает, какую власть имеет надо мной. Будь она опытнее, сумела бы разглядеть мою одержимость сквозь холодное равнодушие, ибо нет-нет да сам же выдаю себя с головой.
— Зачем вам такой большой дом? — поднимаемся по лестнице. Действительно, зачем? Когда мне его строили, у меня были планы, цели, потом все это стало не актуальным, а съезжать с места, где каждый угол пропитан прошлым счастьем и сегодняшней тоской — выше меня. Я упиваюсь всем вокруг, раздирая в клочья свое сердце, а потом трясущими руками кривыми стежками его собираю в единое.
— Я люблю пространство.
— Для одного человека слишком много пространства, — смотрит на стену, разглядывает картины, купленные на аукционе в Европе или в художественных галереях.
— У любого человека есть семья.
— У вас есть семья? — удивленно смотрит на меня, взгляд трезвеет. — Даже бы не подумала.
— Я произвожу впечатление одиночки?
— Да. Вы слишком…
— Сдержанный?
— Да. А еще…
— Опасный?
— Да. И…
— Харизматичный? — усмехаюсь, заметив ее румянец на бледных щеках. Интересно, она везде такая белокожая? И какие на ощупь ее волосы? Как они будут струиться сквозь пальцы? Диана замирает перед картиной Моне, я подхожу сзади, смотрю на заколку. Поднимаю руку, щелчок и копна светлых волос водопадом струится по спине. Едва касаясь, провожу ладонью по всей длине. Они мягкие на ощупь, может возникнуть привыкание. Ее плечи слишком медленно поднимаются и опускаются в такт дыханию. Что сделает, если я ее поцелую в шею? Потом свалим все на алкоголь, а сейчас я хочу трогать ее, как мечту, которая перед носом. Собираю волосы и перекидываю их через плечо на одну сторону, прижимаюсь губами к лихорадочно бьющейся жилке. Пахнет умопомрачительно. Тут только из-за одного запаха можно стать конченным наркоманом. Теперь знаю, какие ее волосы на ощупь, как пахнет ее кожа. Теперь я могу более реально мечтать о ней, глядя на фотографию. Моя девочка, моя неискушенная малышка. Я уверен на все двести процентов, что она девственница. Она моя и для меня, нужно только мягко и ненавязчиво приучить к себе.
— Чччто вы делаете? — заикаясь, шепчет Диана, не смея отстраниться от меня, наоборот, ее тело льнет к моему телу, спиной упирается мне в грудь.