Когда создания мрака, по какой-то причине, пробивают пелену мироздания и вторгаются в мир людей, у Иакова случается приступ. Его, словно магнитом, тянет к созданию тьмы, подобно посланника всевышнего, травник идёт на зов, чтобы устранить последствия прорыва. Одержимость не светлый дар, это проклятье.
Первый приступ — безболезненный зуд, каждый последующий начинает причинять адские муки, усиливающиеся с каждым разом. Иаков однажды испытал на себе мощь пятого зова. Тогда он чудом выжил и поклялся больше не медлить.
«Твою мать, как не вовремя. До готовности пыльцы феи четыре с половиной часа. До следующего приступа тридцать шесть часов. Пыльцу придётся оставить. Заберу её, когда разберусь с тварью, интересно, что на этот раз».
Травник взглянул на сапфировый пепел в треножнике, огорчённо вздохнул и вернулся к рюкзаку. Умелыми движениями он обмотал портянками ступни, обувшись, взвалил на спину тяжёлый рюкзак-комод. Его ждала нелёгкая дорога.
Глава первая
Река Кеть, подобно ускользающему от погони зверю, петляет от великих болот до самого устья. Протяжённостью больше полторы тысячи километров, она протекает по древне сибирской равнине. Именно она служила главным ориентиром Иакову.
На берегах извилистой реки располагалось множество людских поселений, но путь травника лежал в Катайга. Небольшой посёлок, окружённый рекой и лесом. Ближайший город, с представителями имперской власти и церковью, в двухсот километрах, это неделя пути верхом на здоровой лошади.
По злому умыслу или по воле всевышнего, травник заготавливал пыльцу фей в, примыкающих к поселению, лесах. Путь до Катайга занял сутки с небольшим. Второй приступ должен был нагрянуть через пару часов. Иаков не любил, когда зов случался на глазах у людей, он решил устроить привал и, после приступа, войти в селение.
Травник впервые посещал Катайга, он был удивлён отсутствием частокола, стражи и ворот. Он уставился на два широких столба по краям дороги, обозначающих начало поселка. Четыре факела освещали их, два перед и два после. За столбами, практически вплотную, начинались бревенчатые дома, с покатыми крышами и маленькими, огороженными невысокой изгородью, участками.
«Почему нет оборонительных сооружений и стражи. Поселение граничит с лесом, там водятся не только хищные звери. Неужели люди не бояться лесных обитателей. Странно это. Кстати, где люди? Почему никого нет».
С нехорошими мыслями Иаков вошёл в поселение. Пройдя четыре дома, травник не выдержал и направился к изгороди. Осмотрев внутренний двор и не обнаружив собаки, травник смело открыл калитку и пошёл к дому.
— Люди добрые! Есть кто? — постучавшись три раза, громко крикнул он.
Ответом ему была тишина. За дверью не раздалось ни единого звука.
«Дьявольщина».
Иаков скинул рюкзак и уселся на крыльцо. Достав из ячейки комода простую деревянную трубку, он набил её табаком. Стоило ему раскурить её, как хриплый голос раздался с соседнего участка.
— Ты кто такой? И чего ты делаешь на крыльце Митьки?
— Я травник, — Иаков поднялся и быстро нашёл глазами собеседника.
Им оказался пожилой мужчина в ватнике земляного цвета и драповых штанах. Старик облокотился на изгородь, придерживая меховую шапку рукой.
— Травник? — недоверчиво спросил старик.
— Странствующий травник Иаков, — поклонившись, представился.
— Давненько к нам никто не забредал, — с прищуром проговорил старик.
— Я собирал травы в здешних лесах, шёл вдоль реки и набрёл на ваше селение.
— И амулет у тебя имеется? — ехидно спросил старик.
— Конечно, — Иаков расстегнул кафтан и продемонстрировал изумрудное дерево в угольной оправе.
— Мать частная! — старик, с небывалой прытью, перескочил через изгородь и мгновенно оказался перед травником. — Настоящий! Я было подумал шарлатана какого-то принесло. Шастают, тут бывает по отдалённым деревням, да людей дурят.
— Самый, что ни наесть травник, — гордо заявил Иаков. — Мне бы со старостой встретиться или кто у вас тут главный?
— Боярский тиун Фадей, он решает вопросы посёлка, — задумавшись, ответил старик.
— Боярский тиун, — удивлённо повторил Иаков. — Старик, к тебе то как обращаться?
— Потапом меня кличут.
— Потап, где мне найти Фадея? — вытряхнув пепел из трубки, спросил травник.
— Пойдём, я провожу.