Особенно удручали те советские артисты, что всю жизнь купались в лучах славы, были обласканы властью, но, как выяснилось, при этом их пальчики всегда были сложены в кукиш. Просто эти лицемерные твари не подавали виду… до поры до времени…
Валерий Фогель вроде бы не из таких, но я его знаю всего ничего, так что пока не вижу смысла заводить с ним дружбу. И пока он для меня скорее пятое колесо, за которым ещё и нужен глаз да глаз.
Утром я застал его возле дверей моего кабинета.
— Как спалось, Георгий Олегович?
— Нормально спалось. Заходите.
Я впустил его внутрь.
— Мне как — снова к станку? — с улыбкой спросил Фогель. — Ну, в смысле, снова за иголку и нитку?
— Да вы прямо как Нострадамус! Умеете предсказывать будущее.
— Хорошо! Побуду вашим предсказателем.
— Через десять минут начнётся летучка, — заметил я.
— Здорово! — восхитился он.
— Я не уверен…
— … что мне стоит присутствовать на этом совещании? — продолжил за меня он.
— Вы ещё и мысли читать умеете.
— Я разговаривал с товарищем Барышевым. Он сказал, что я имею полное право быть на всех ваших оперативках. Я даже подписал какие-то бумаги. Если не верите: снимите трубку и позвоните вашему начальнику, — кивнул в сторону телефонного аппарата Фогель.
Я окинул Фогеля изучающим взглядом. Что это — попытка взять меня на понт?
— Обязательно.
Я позвонил Барышеву.
— Дмитрий Михайлович, здравствуйте. Это Быстров.
— Слушаю тебя, Быстров.
— Возник вопрос относительно товарища Фогеля…
— Какой ещё вопрос⁈ — недовольно пробурчал Барышев. — По-моему, я тебе ещё вчера всё объяснил на его счёт.
— Товарищ Фогель утверждает, что вы дали добро на его присутствие на всех наших оперативных совещаниях, включая секретные…
— Всё верно. Это была настоятельная просьба товарища Иванова.
— Может товарищ Иванов ещё и разрешил выдать товарищу Фогелю служебное оружие?
— Быстров, ты, наверное, упал и серьёзно головой стукнулся? Что за бред?
— Это не бред! Товарищ Фогель вчера как раз этим моментом интересовался, вот я и спрашиваю — как далеко зашли хотелки уважаемого товарища Иванова?
— Значит так: чтоб я больше ничего на этот счёт не слышал. Лучше доложи, как продвигается дело этого проклятого «комитета справедливости»
— Надеюсь, сегодня у меня будут уже первые результаты.
— Надеешься? — с иронией спросил голос в трубке.
— Виноват. Уверен.
— Вечером доложишь об успехах.
Я вернул телефон на место.
— Видите, я вас не обманул, — сказал внимательно прислушивавшийся к нашему разговору Фогель.
— Если бы ты попробовал меня обмануть, я б лично тебя в окно выкинул.
— Глядя на вас, даже не сомневаюсь — это не шутка, — кивнул Фогель.
Кабинет стал быстро наполняться людьми. Оперативники с интересом посматривали на Фогеля, который тихо сидел в углу, старался не производить лишних телодвижений и не мешать.
Постепенно к его присутствию привыкли.
— Что по подруге Панова? — спросил я.
— Нашли подходящую кандидатуру. Вернее, если ты прав — подходящие кандидатуры. Мы навели справки. Есть такие сёстры-близнецы Аглая и Анна Перелесовы, родились в 1905-м, в комсомоле не состоят, обе работают в бакалейной лавке на Гаванской… то есть на Степана Халтурина, — сказал Осип.
— Любопытно, — согласился я.
— Я пробил их, — с моей лёгкой руки жаргонные словечки моего времени успешно приживались на благодатной ниве двадцатых прошлого столетия. — Дамочки, несмотря на относительно юный возраст, те ещё штучки. Любят пожить на широкую ногу. Чтоб, значит, рестораны, шмотки, брызги шампанского и всё такое.
— Рестораны, говоришь…
— Да. И, как выяснилось, не раз бывали в заведении Лизы, — подмигнул Осип.
Я понял, о каком кабаке он говорит.
— Так-так… Одни или в компании?
— Лиза сказала, что девушки приходили к ней в обществе одного и того же кавалера. По описанию очень похож на Панова. Жаль, у нас нет его фотографической карточки.
— Ничего, разыщем и без карточки.
— Что будем делать с сёстрами? Брать?
— Успеется. За их домом установили наблюдение?
Осип кивнул.
— Савиных уже на месте. Осматривается. Но вроде говорит, что в квартире Перелесова никого нет.
— А где сами сёстры?
— На работе. Лавка в семь вечера закрывается. От неё до их фатеры четверть часа неспешным ходом.
— Встретим девушек по пути с работы домой и поговорим, — определился я.
— А Савиных сколько возле дома сестёр торчать?
— Товарищ Гаврилов, — перевёл я взгляд на немолодого оперативника.
— Да, товарищ Быстров.
— В тринадцать часов смените товарища Савиных на посту. Если Панов прячется на квартире, постарайтесь его не спугнуть.
— А что если нагрянуть вот прямо сейчас и обшмонать фатеру сверху донизу⁈ — загорелся Осип.
— Забыл, кто такой Панов? — хмыкнул я. — Что, если он превратил дом в бочку с порохом? Не хватало, чтобы после нас на воздух взлетела половина квартала…
— Вместе с нами, — дошло, наконец, до Осипа.
— Именно: вместе с нами. Поэтому действовать, товарищи, придётся аккуратно. Так, чтобы и преступника взять и при этом не превратить дом в развалины. Мне кажется, нам это по плечу? — спросил я, обводя взглядом оперативников.
— По плечу, товарищ Быстров, — ответил Гаврилов.
Остальные подтвердили его слова одобрительным гулом.
— Приятно слышать. Всё, товарищи, расходимся, — приказал я. — Сегодня у нас будет очень трудный день.
Говоря это, я ещё даже не представлял себе насколько он будет трудным и к чему это приведёт.
Глава 24
Осадить Фогеля у меня не получилось.
— Я пойду с вами, — твёрдо объявил он.
— Нет. Это может быть очень опасно.
— Господи, Георгий Олегович — вы серьёзно? Какую опасность могут представлять две девицы? Это даже не смешно! — насупился актёр.
— Жора, плюнь! Ты же видишь, товарищ Фогель сдаваться не собирается! — усмехнулся в его сторону Осип. — Пусть едет с нами, но даст обещание, что не станет путаться у нас под ногами. А если вдруг это произойдёт — пусть пеняет на себя! В конце концов, не маленький!
— Честное комсомольское! Я буду только стоять в сторонке и наблюдать, как вы работаете! — воскликнул актёр.
— Хрен с тобой, золотая рыбка! — сдался я. — Только, как договорились — не отсвечиваете, в разговоры с подозреваемыми не вступаете, никаких действий не предпринимаете.
— Конечно же! А когда едем?
— Лавка закрывается через полчаса. Если хотим успеть — выдвигаться нужно прямо сейчас, — прикинул Шор.
Мы двинулись втроём: я, Осип и навязавшийся на нашу голову Фогель.
Окна в магазине ещё горели, из дверей выходили последние покупатели, так что успели в срок.
— Я загляну, проверю — на месте ли сёстры, — предупредил Осип.
— Давай, — кивнул я.
— А я? — дёрнулся Фогель.
— А вы…
— Лучше на ты, — попросил он.
— На ты, так на ты. Осип пойдёт в лавку один. А ты побудешь со мной. Постоим на той стороне улицы с непринуждённым видом, — сказал я.
Осип потянул на себя дверь и зашёл в магазин.
Фогель достал из кармана портсигар, открыл и предложил мне.
— Будешь?
— Спасибо. Не курю, — отказался я.
— А я всё-таки закурю с вашего разрешения…
— На это как раз моего разрешения не нужно, — хмыкнул я.
Зажигалки у актёра не было, вместо этого он вытащил коробок спичек, прикурил и с наслаждением затянулся.
— Можно вопрос?
— Валяй.
— А почему ты пошёл в уголовный розыск?
— Зачем это тебе?
Он пожал плечами.
— Должен же я понимать твои мотивы, что тобой движет… Иначе я не смогу сыграть убедительного персонажа.