Ожидая от масонов политического заговора Александр I неожиданно перемнил свое отношения к масонству, опасаясь превращения масонских лож в центры антиправительственной деятельности. До императора доходила информация о заговоре декабристов, который плелся "в тени масонских храмов". Да и само масонство к этому времени заметно изменилось. Известный масон А. Лабзин писал масону А. Голицыну: "Ныне правительством дозволены или терпимы масонские ложи. Развелось множество лож, и каждая ничего более не делает, как только принимает новых членов, которых напринимано теперь уже более тысячи. Что в этом?…Кажется, либо не позволять ложи, либо поставить их на хорошую ногу, а то… есть управляющие ложами — люди весьма вредные, не только неверующие, но и не скрывающие своего неверия. За что же давать развращать полезных людей?" Лабзину вторил исполняющий обязанности великого мастера ложи "Астрея" Е. Кушелев, предлагавший русским масонам — либо "преобразовать" масонство путем возвращения к единой для всех лож "истинной масонской древнейшей системе" на началах "законности и порядка времен "Великой Директориальной Ложи", либо закрыть все масонские ложи на бессрочную "перерегистрацию" и "чистку".
Нападки на одесскую ложу "Понт Евксинский" за ее "политическую опасность" со стороны императора и его нового окружения начались еще в первой половине 1822 года. Граф Киселев, в письме к графу Ланжерону, обвинил "братьев" одесской ложи в "заинтересованности политикой". Ланжерон как мог защищал ложу, утверждая, что на ее работах запрещено обсуждать любые политические вопросы. Ланжерон почувствовал перемену в настроениях в столице, и за месяц до официального запрета масонства в Российской империи предусмотрительно, объявляет о закрытии ложи "Понт Евксинский" в Одессе и заявляет о необходимости своего отпуска для поездки заграницу. Но "прекращение" имело только внешний вид — ложа продолжала действовать, и лишь в октябре 1822 года она была формально закрыта градоначальником. Информация о ее тайных работах просачивалась и после октября 1822 года.
1 августа 1822 года был подписан царский рескрипт на имя управляющего министерством внутренних дел графа В. П. Кочубея (масона) "О уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ". В рескрипте говорилось: "Все тайные общества, под какими бы они наименованиями ни существовали, как-то: масонские ложи или другими — закрыть и учреждения их впредь не дозволять". Александр I указал только одну причину запрета масонерии: "Беспорядки и соблазны, возникавшие в других государствах от существования различных тайных обществ, из коих иные под именованием лож масонских, первоначально цель благотворения имевших, другие, занимаясь сокровенно предметами политическими, впоследствии обратились ко вреду спокойствия государств и принудили в некоторых сии тайные общества закрыть". Министр внутренних дел 6 августа 1822 года издал отношение № 565 о закрытии всех масонских лож в империи.
Все чиновники и офицеры империи должны были написать расписки, что они ни под каким видом "ни масонских, ни других тайных обществ ни внутри империи, ни вне ее" впредь составлять не будут. Государственная служба и масонство были объявлены несовместимыми.
В официальном письме С. Ланского к министру внутренних дел В. Кочубею (17 августа 1822 г.) об исполнении предписанного указом закрытия лож, под пунктом 5 есть такие строки: "Под управлением Великой Провинциальной Ложи находилась еще одна ложа в Одессе, под именем Эвксинского Понта (работавшая на российском и разных иностранных языках), в коей великим мастером был гр. Александр Федорович Ланжерон, а наместным мастером французский вице — консул Шале. Как известно мне, что ложа сия гр. Александром Федоровичем закрыта еще до состояния ныне высочайшего повеления, то Великая Провинциальная Ложа не имеет уже с оной сношений, а потому и взятие от членов, составлявших одесскую ложу, подписок, состоит вне моей возможности". Вот в чем причина "преждевременного" закрытия Ланжероном ложи в Одессе.
Избавившись от многочисленного "балласта" и "болтунов", одесская ложа продолжала действовать, сохранила ядро, стала собираться, соблюдая повышенную конспирацию. Масоны решили ввести "строгое подчинение" масонской иерархии, обязать членов лож присягой о невыдаче целей собрания и их участников. Подписки о неучастии в одесских масонских ложах шли на стол Ивану Инзову, который, как "старый масон", сам решал, кого "вычистить", а кого оставить "под покровом Храма".
Одесские масоны сплотились еще теснее и принимали в свой круг новых "братьев" уже с большей осторожностью, продолжая свои "работы" "в тишине и спокойствии" усадеб и отдаленных пригородных дач. Иногда проходили масонские "собеседования" без соблюдения всех необходимых ритуалов. В ложе "Понт Евксинский" уже не состояло более 250 членов… Скорее всего, в ней осталось не более 70 масонов 3 градуса и выше — масонская элита. Одесские градоначальники в 1822–1826 годах: тайный советник Трегубов, генерал граф Гурьев и генерал, Нейгарт, возможно так же были масоны. Но они были вынуждены проводить подписки и расследования относительно масонства в Одессе. Итог понятен — им никак не удавалось выйти на след запрещенных правительством организаций или выявить "действующего" масона… Власть с успехом обманывали, или власть сама стремилась обманываться?