Возможно, на учениях между императором и Воронцовым произошел разговор, в ходе которого Александр I упрекал Воронцова в ("английской ориентации"? "либеральности управления Одессой"? "масонстве"? "заговорчестве"?). Но факт остается фактом, Воронцов, не дождавшись окончания учений, сказался больным и возвратился в Одессу, в то время как император оставался с войсками. Пушкин заметит, что император "не захотел улыбкой наградить" М. С. Воронцова.
После назначения Воронцова генерал — губернатором в Новороссию, при дворе начались разговоры о неуместном либерализме "просвещенного европейца" Воронцова, о его покровительстве "неблагонадежным" личностям. Не даром Пушкин напишет о "воронцовской Одессе" — "Там все Европой дышит, веет…".
Весной 1824 года Вяземский писал Пушкину: "Верные люди сказывали мне, что уже на Одессу смотрят как на champ d’asyle (с франц. — поле, дающее убежище)" — в данном контексте как на "убежище вольнодумства".
2 мая 1824 года в рескрипте Александра I генерал — губернатору Новороссии были такие строки: "Я имею сведения, что в Одессу стекаются из разных мест и в особенности из польских губерний и даже из военнослужащих без позволения своего начальства многие такие лица, кои с намерением или по своему легкомыслию занимаются лишь одними неосновательными и противными толками, могущими иметь на слабые умы вредное влияние… я не сомневаюсь, что вы обратите на сей предмет особенное свое внимание и примете строгие меры, дабы подобные беспорядки не могли иметь место в столь важном торговом городе, какова Одесса".
Это был важным предупреждением Воронцову… Воронцов чувствовал, что его карьера может пресечся на "черноморских берегах". Он пытался демонстрировать свою лояльность и мнимую борьбу против инакомыслия, публично осуждая "одесских неблагонадежных": Пушкина, Раевского, Мицкевича и Ежевского.
В то же время Воронцов так писал по поводу поведения Пушкина в Одессе: "…нельзя быть истинным поэтом, не работая постоянно для расширения своих познаний, а их у него недостаточно" (масонский догмат о постоянном учении и пушкинской степени "ученика"), "…ему долго почитать и поучиться, прежде, нежели точно будет человек отличный" (по масонски — переборет в себе "ветхого" человека), "…собственные интересы молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят скорее от ума, чем от сердца, заставляют меня желать его удаления из Одессы. Главный недостаток Пушкина — честолюбие… он только слабый подражатель писателя, в пользу которого можно сказать очень мало (Лорда Байрона). Это обстоятельство удаляет его от основательного изучения великих классических поэтов…" Не помог Пушкину и тридцатисемилетний чиновник и масон Филипп Филиппович Вигель, по просьбе "столичных друзей" поэта, присматривавший за Александром Сергеевичем, проживая вместе с ним в отелле "Рено" (Ф. Вигель, с ноября 1823 г. был назначен Бессарабским гражданским вице — губернатором, а в 1830-х гг. был директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий).
Высылка Пушкина из Одессы носила политический характер, Таким "маневром" Воронцову необходимо было показать свою лояльность и, прежде всего, "усидеть" в Новороссии.
В 1825 году ситуация повторилась с прибывшими в Одессу "польскими вольнодумцами" — литераторами и масонами Адамом Мицкевичем, Иосифом Ежевским, Игнатием Малевским, которые были высланы из Литвы и Польши. На некоторое время Мицкевич и Ежевский "вливаются" в тайный масонский коллектив Ришельевского лицея, им покровительствует масон Дубровин (исполняющий обязанности директора Ришельевского лицея), не приступая к преподавательской деятельности, они получают огромные лицейские оклады и лицейскую "жилплощадь", "пользовались столом наравне с прочими преподавателями".
Но начальник Главного штаба генерал Дибич уведомил министра просвещения Шишкова о том, что император не повелевал определять польских вольнодумцев в Ришельевский лицей преподавателями, и что император надеяться, что "вольнодумцы" будут немедленно выставлены из Одессы. Полицию насторожило одно из перлюстрированных писем Ежевского, в котором он говорит о загадочной "Причерноморской королеве". Бдительные полицейские увидели в этом намеки на создание государственного образования на Юге России с центром в Одессе — "Причерноморской королеве".