У Вовчика закружилась голова, его приняли в компанию, он даже курит со всеми.
— Тогда поджигай и убегай сразу. Только в штаны не надюрь.
Парни подсмеивались. Вовчик взял спички, протянутые Гошкой, присел возле небольшого костра, сложенного из тоненьких влажных веток. Костёр не загорался, наконец показался слабый огонёк, мальчик слышал: беги, беги, но продолжал поддувать, чтобы лучше разгорелось. Вдруг чья-то рука подхватила его за шиворот, и тут прогремел взрыв. Сторож картинной галереи, музея в бывшей усадьбе графа Потоцкого, всё время гонял мальчишек с полянки. Вот и сегодня, что удумали, тащат сюда и патроны и порох...
— Батькив повбывало, нихто им по задницам як слид не дасть. И ноги им видрывае и рукы, а воны за свое, опьять. Ище хвылына и усе, нима хлопца, розирвало бы на шматкы. Ото дывыться, — продолжая крепко держать Вовчика за шею, он показывал, как насквозь пробило его ватник, ватные штаны. — Добре шо не зняв, ничью змерз. Як успел, як успел, маленько тильки достато. От пацаны — жлоба поразбиглыся.
Из музея бежали люди, образовалась толпа, кто-то брызгал Вовчику воду на лицо. Участковый записывал в блокнот показания сторожа.
— Так хто ж их знае, воны уси здеся куролесят.
— Ни, той малець тилькы пидийшов до ных, так воны падлюкы юму пидсунулы спички пиджыгаты. Я як побачыв, сразу згадав шо до чего и побиг. Малець не розумив, шо робыв, бо воно вже горило, пацаны велыки розбиглыся, а оцей сыдыть та дуе.
Сторож всё повторял и повторял, не веря своему счастью, что спас пацана и сам жив остался.
Старый автобус, служивший скорой помощью, медленно увозил пострадавших. Дорка мыла пол в торговом зале перед обедом, чтобы вовремя уйти домой пообедать с сыном. На полянке что-то бабахнуло, говорят, опять шпана порох подорвала. Машина с военными приехала, всё оцепили, вроде еще снаряды будут взрываться. Покупатели приносили всё новые сведения, одни страшнее других. Надька за прилавком подкрашивала губы, она постриглась, покрасилась, что называется, помолодела. Каждый день в обеденный перерыв бегала на базар. Девчонки судачили, что у неё не иначе хахель объявился. С Доркой она не делилась, а та и не лезла к ней в душу. Захочет — расскажет, а на нет и суда нет. Как хорошо они дружили, пока жива была баба Катя, а как не стало её, они осиротели и разбрелись кто куда. Дорка, правда, никуда не девалась, всё ждала, приглашала. Только Надька всё времени не находила. Хорошо, что новая директриса женщина хорошая, с понятием. Самой деньги на разные расходы по магазину нужны. А где их взять? Дорка сама ей предложила: стоящее можно перепродать и свою зарплату сохранить. Так все до вас делали, и от вас ничего не надо, кроме товара.
Так и повелось. Только подмигнет, Дорка мигом в кабинет, заберёт товар и к Сенечке в парикмахерскую, тот всегда на месте, дай Бог ему здоровья. Он сам всё оценивает, здесь же рассчитывается, а потом как он уже сам со всем этим барахлом разбирается, не её дело. Главное, она хоть как-то сводит концы с концами. Пока Надежда с ними жила, было полегче, две зарплаты — не одна, да и товар у неё ходовой. Видно, теперь сама крутится, вон как приоделась, и на базар с пустым кошельком не побежишь каждый день.
Дорка выглянула в окно, на небе сгустились тучи. Только дождя не хватало. Надо дать звонок пораньше, подумала она, а то пока выползут покупатели, сколько их ни подгоняй, свои права знают, все крутятся, крутятся без толку. Нужно тебе купить — покупай, и нечего стоять, выжидать, как на базаре, вдруг подешевеет. Не люблю я этих бездельниц, еле зад свой откормленный передвигают, жопы, как корма у катера, крутят туда-сюда, туда-сюда, так и поддала бы шваброй. Что-то я сегодня какая-то нервная, вроде бы выспалась на своей кровати, Вовчик на диван перебрался, топчан не согласился убирать. Зачем? Может, к нам кто-нибудь погостить приедет, на море покупаться, так, пожалуйста, есть где спать. Дорка понимала, он Надежду ждёт, скучает. Скрытный становится, никогда не говорит, где был. Один ответ: «Та там», а где «там», никогда не скажет.
Комната была закрыта, Вовчика ни дома, ни во дворе не было. Марья Константиновна, новая соседка, варила борщ, пахло повсюду. У Дорки аж слюна подступила. Сейчас картошку разогреет, для Вовки есть кусочек сала, чаёк, наестся.
— Дорочка, вы слышали? На полянке мальчишки снарядов натаскали и взорвали, так одного на кусочки разорвало — даже собрать нечего. Как вы не знаете? Это же рядом с магазином. Дора, вы куда?
У ворот старухи судачили, на ходу сочиняя всё новые и новые невероятные подробности.
— Вовчика не видели?
— Так, на полянку давно побежал... А этот бандит Гошка, его, видать, рук дело. Прибёг, как раз после того, как бабахнуло. Да, ты ж, Настья, казала шо: Гошка побиг до дому, як ошпаренный, тай доси нэ выходыть.