- Плохой ты избрала способ, - тихо уронил приятель, сдаваясь под натиском упрямства светящегося в ее глазах, закинул руку на девичьи плечи и повел к казарме.
После ужина, Ева с невозмутимым видом облачилась в начищенные до блеска доспехи, кои требовалось сдать поутру, и последовала за ребятами на службу. Чтобы не вызывать подозрений, до глубокой ночи патрулировала улицы города в паре с близнецом, отношения с которым пришли в норму, а после обменялась напарником и двинулась в проулок за старшим по званию.
- Может не надо? – спросил капрал, едва они углубились в центр внутреннего города.
Покачала головой и твердо заявила:
- Все уже решено, - затем подошла к нему и, подтянувшись на носочках, крепко обняла за шею: - Может статься, мы завтра не увидимся. Хочу, чтобы ты знал, я рада была служить под твоим началом и если бы не ты, меня бы уже давно не было.
На последующее возражение покачала головой и отстранилась.
- Не спорь. Вспомни, как ты меня натаскивал, тратя все свое свободное время.
- Это было лучшее время, - с улыбкой вымолвил он.
- Соглашусь, - ответила тем же. – Пряники теперь мое любимое лакомство.
Тихо рассмеялся, с ностальгией припоминая, как после изматывающей тренировки, под звездным небом, дружно жевали пряную выпечку.
- Как только выдастся возможность, я вернусь.
- Я буду здесь. Ты всегда сможешь найти меня через Сергея, если его не будет на месте, я оставлю весточку в «Серебряной подкове».
- Спасибо.
- Я буду скучать по тебе, Одичалая. Пусть у тебя все сложится, - тепло пожелал он.
- Не сомневайся. Я тоже, Капрал Ленс.
Дважды стукнула по груди, при виде ответного жеста широко улыбнулась и, развернувшись, поспешила прочь. Уверенность что поступает правильно, с каждым шагом таяла, а узрев перед собой замок невольно вздрогнула. Угрюмый, мрачный, устрашающий в своей готической ипостаси, он будто хищный зверь нависал над ней; скалился темными стрельчатыми провалами, ощерился острыми шпилями, устремленными в ночное небо, и терпеливо ожидал жертву, осмелившуюся проникнуть в его утробу. Могучим усилием воли подавив дрожь, девушка решительно двинулась к черному ходу. Достигнув чулана, о котором днем обмолвилась Дарина, не одобрившая ее затею, избавилась от доспехов, затем бесшумно поднялась по лестнице для обслуги, и обнаружила в коридоре спящего на посту гвардейца. При виде сползшей по стеночке фигуре, закованной в латы, уважение к кухарке окрепло. На цыпочках подкралась к кабинету, из которого не далее чем днем вышла на ватных ногах и осторожно открыла. Обрадовавшись не запертой двери, проскользнула в проем и замерла, ожидая, когда зрение пообвыкнет ко тьме. Внутри все тряслось, а глаза шарили по помещению, пока не наткнулись на дверь в углу помещения. Пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуться с места, подойти и опасливо потянуть на себя ручку. Скрипа не последовало, но дыхание все рано сперло в зобу в ожидании того, что откроется в следующем помещении. Злить мага, само по себе опасно, а она вторглась к нему в святая святых - спальню. Кто его знает, как чуток его сон, не зашибет ли ее спросонья.
Его макушка, четко выделялась на белой подушке, отсвечивая при свете стремящейся к горизонту луны, красноватым отблеском. Безмятежное лицо, устремленное в потолок, не нарушала ни одна эмоция. Ей впервые довелось увидеть на его лике умиротворение и, сжимавший сердце страх, сгинул. Бесшумно подошла к постели и, склонившись к мужчине, коснулась твердой линии губ, при желании способных быть мягкими и шелковыми. Веки резко распахнулись и на нее потрясенно воззрились синие глаза.
- Ева?
Она отстранилась, но крепкие объятия не позволили этого сделать, а следом ее рот обжег неистовый поцелуй. Стремительное движение и она погребена под крепким мужским торсом, а лицо и шею ожгли горячие прикосновения, пробуждая к жизни страсть. Рубаха в мгновение ока оказалась сброшена и теплые губы продолжили путь к груди, скрытой бельем. Она млела под ним, хваталась за плечи и безнадежно утопала в наслаждении, даруемом мужскими руками. Стук в дверь показался барабанной дробью в глубокой тишине, разбавляемой лишь тяжелым дыханием и легкими еле различимыми стонами. Он нехотя оторвался от вмиг оцепеневшей девушки, обдав синим блеском и нетерпеливо спросил: