Лишь спустя час они добрались до пещеры. Она уходит строго вертикально в землю и из неё явственно дует холодом. Канат сброшен, его конец звучно стукнулся о дно. Взяв с собой обломок вилки, Виктор легко спустился, а Нина замерла в тревожном ожидании на страховке.
Он отсутствовал долго. Не просто выцарапать подходящий кусок льда. Но Виктор не торопится и вырезал достаточно правильный круг. Теперь осталось, теплом ладоней, придать ему форму линзы.
Вздрогнула лента из скрученных тряпок. Нина, в возбуждении приоткрыв губы, поддалась вперёд и увидела, как из темноты появилась фигура мужчины. Не в силах сдержаться, она выкрикнула:
— Ну что, получилось?
— Скоро будем лопать жареную картошку! — раздался такой родной и желанный голос.
Нина радостно улыбается и помогает ему выбраться. Она посмотрела на глыбу льда и в удивлении покачала головой:
— Неужели из этого что-то может получиться?
— Определённо получится, — уверенно произнёс Виктор, — ты только найди что-нибудь сухое.
Виктор колдует над куском льда, растирая его в ладонях. Сквозь пальцы полились ледяные струи, и вскоре в его руках сверкнула большая линза. Под палящим солнцем она тает прямо на глазах. Не мешкая, он направил её на груду из сухих опилок, веточек, кусочков бумаги и перетёртых листьев. Яркий луч сфокусировался в центре и неподвижно замер. Нина всё ещё не до конца может поверить в это мероприятие. Трудно представить, что холодный лёд, может создать огонь. Но курится дымок, ползёт тёмное пятно. Нина тихонько раздувает едва заметную искру и вдруг вспыхнуло пламя. Звонко смеясь, она начинает подкладывать маленькие веточки, затем большие. И вот они сидят у потрескивающего костра и с наслаждением вдыхают дым.
— Давай картошку, — улыбнулся Виктор и внезапно наткнулся на задумчивый, несколько отрешённый взгляд.
Нина посмотрела ему в глаза и неожиданно произносит такую фразу и звучит это столь дико, что Виктор от неожиданности теряется:
— Послушай, а может, попробуем, найти что-нибудь из еды другое?
— Не понял? — у мужчины погасла улыбка.
Виктор с тревогой посмотрел на женщину, ища в глазах следы помешательства, но у неё взгляд чистый и светлый.
— Понимаешь, — с болью произносит она, — может это картошка единственная на этой земле. Взять и просто так её съесть? Нам жить здесь всю жизнь. Ты понял мою мысль?
Виктор сощурил глаза и с удивлением посмотрел на женщину. Во взгляде появляется уважение:
— Ты готова сейчас страдать от голода, ради будущего?
— Посмотри, сколько на ней отростков! Стоит её посадить и нас ждут большие урожаи! — Нина даже руки прижала к груди.
— Это так, — мужчина катает в руках мягкие клубни, — ты права… моя милая женщина… но у нас совсем нет еды… загнёмся ведь.
— Давай, всё же, попробуем рыбу ловить. Я одного кузнечика поймала!
— Ну, как скажешь, — пересиливая сверлящий голод, через силу произнёс Виктор.
Он без особой надежды забросил снасть, а голову сверлит безжалостная мысль, всё равно придётся съесть этот картофель, а идея такая правильная!
Сильный рывок болью отдался в пальцах. Верёвка натянулась как струна. О поверхность моря с громогласным звуком шлёпнул хвост большой рыбины. Виктор вскочил, едва не подвернул больную ногу. К нему на помощь кинулась Нина, но только ему мешает. Виктор уже крепко встал на ногах и старается подвести рыбу к берегу.
— За жабры хватай! — закричал он, когда умудрился подтащить её к берегу.
Нина бесстрашно зашла в воду. Зажмурив глаза, бросилась к бьющейся на отмели рыбе. Она умудряется схватить её под жабрами, и верёвка обвисает. Рыбина срывается с крючка.
— Держи её!!! — заорал Виктор.
Не обращая на боль в ноге, он ринулся на подмогу. Короткая схватка и немаленький тунец был выброшен на берег.
— Я знала! — Нина приплясывает у прыгающей на траве рыбе.
Виктор разбил камнем тунцу голову и засмеялся:
— Килограммов двадцать будет!
— И это на кузнечика?
— Нет. На него клюнула какая-та зеленушка, а тунец на неё, — уверенно произнёс Виктор. — Шпенёк от ремня приносит нам удачу!
— А чья идея?
— Твоя, моя милая! Тащи дрова, скоро у нас будет пир!
В прошлом, Нина с безразличием относилась ко всем рыбным блюдам, но сейчас её глаза загорелись от восторга. Это мясо кажется ей столь нежным и вкусным, что она едва не теряет сознание от наслаждения, поедая хорошо прожаренные куски.