Кое-чему не зазорно поучиться и у Нэда Старка — теперь подчиненные стараются выполнять приказы досконально точно и максимально быстро. Старк многое понимает в душе человека. Когда при исполнении наказания убирается лишнее звено в виде палача, казнь становится более наглядной для зрителей. «Вот эти руки дали тебе власть — вот эти руки отнимают у тебя жизнь». Жаль, что Тайвин начал понимать это так поздно, когда у него уже нет Западных земель, а осталась одна Королевская гавань, взятие которой — вопрос времени. Да! Нужно быть честным с собой. Его полное поражение считается всеми вопросом времени. Если бы не одно «но», которое сейчас погружается в корабли в Эссосе.
Фортификация снарка и одичалой. 300 год. 1 месяц. 3 день
— Всё, достаточно. Убирайтесь. — Рон указал на ворота, открытые телекинезом. — Куорен, ты же можешь ходить? Собирайте вещички и валите к Мордреду!
Рон стал очередной жертвой ложного гуманизма, когда пожалел этих троих, ввиду ранения Куорена Полурукого и позволил им остаться даже после миновавшего кризиса. Куорен теперь может относительно неплохо перемещаться, а они всё ещё продолжают сидеть за его стенами и никуда не думают уходить.
— Сейчас опасно уходить, это же верная смерть! — пожаловался Эббен.
— Верная смерть, это сейчас перечить мне, идиот! Верная смерть, это испытывать моё терпение! — Рон начал серьезно злиться. — Берите свои дранные шмотки и убирайтесь из моего дома, ублюдки, пока я не нарезал вас в салат!
— Хорошо-хорошо! Мы уходим, милорд! — Куорен поднял руки в примиряющем жесте. — Но…
— Если в твоём «но» будут уговоры оставить вас здесь, то лучше бы тебе самому воткнуть свой тупой меч себе в глотку. — предупредил его Рон.
— Вы могли бы сопроводить нас в Черный Замок, а взамен мы бы обеспечили вам свободный проход на юг. — предложил Куорен.
— Ты так говоришь, будто у меня нет свободного прохода на юг! — рассмеялся Рон.
— Господин, всё будет официально. — Эббен блеснул умным словечком, подхваченным где-то в Королевской гавани.
— То есть, я доставляю вас в Черный замок, а вы взамен этого легализуете меня на юге? — уточнил Рон.
— Да, господин! — кивнул Эббен.
— Интересно… Но… — Рон посмотрел на Ошу, которая дотронулась до его плеча. — Что?
— Может согласимся? — тихо шепнула она ему на ухо. — Здесь скоро будет не выжить…
— А чем хорош юг? Там война, слышала же! — контраргументы звучали неубедительно даже для самого Рона. — Пусть тут холодно, зато безопасно!
— Безопасно?! — громким шепотом вопросила Оша. — Вихтов с каждым днём всё больше! Скоро мы не сможем расстреливать их из твоей башни!
Рон, к слову, построил капитальную башню, на десять ярдов возвышающуюся над домом. Поднявшись на вершину, можно свободно обстреливать пытающихся штурмовать стены врагов. Перед стеной Рон аккуратно вырыл яму с бритвенной остроты каменными шипами, укреплёнными рунами прочности. Кровушки он пролил знатно, но время для восполнения было. Плюс, Рон экспериментировал с кровью Оши, Сноу и Эббена. Подошла, причём кое-как, только кровь Сноу.
Ещё бесила его псина, носящаяся вокруг стен и зовущая своего хозяина. Внутрь лютоволк заходить не стал, как бы Сноу его не просил.
Также, выяснилось, что Сноу оказывается внебрачный сынок самого главного Старка на Севере. Пока что Рон не знал, как это использовать, особенно учитывая то, что Сноу был брошен отцом в Ночной Дозор, а это какой-то аналог монастыря, попав в который, обычно теряешь возможность наследовать. Но это же аристократия… Это у простых людей социальные лифты блокируются надёжно и навсегда, у аристократов блокировок почти не бывает, бывают лишь задержки.
Появится острая необходимость в наследнике — наследника вытащат из Ночного Дозора, где он находится в относительной безопасности, вдали от дворцовых интриг.
Пусть Сноу оказался не в такой уж безопасности, но откуда главному Старку об этом знать-то?
Это неважно. Рон знает, что существует Богороща в миле севернее Стены. Там можно перекантоваться, пока дозорные будут искать способ его кинуть, несмотря на данное слово. То, что его попытаются кинуть, это к Трелони не ходи. Рон видел это в постоянно отводимых глазах Эббена, в кристально честных глазах Куорена и в оптимизме не подозревающего ничего Сноу.