Социальная сеть – это общество, описанное у Кинга в «Мобильнике», описанное ещё раньше у Уиндема в «Кукушках Мидвича». Они, может быть, лучше нас, понимаете. Ведь в конце концов, помните, когда засыпали эти новые люди у Кинга в «Мобильнике», у них изо ртов доносилась лёгкая музыка. Может быть, стоит действительно поверить в это новое счастливое человечество? Они объединённые, у них есть телепатия. Действительно, если каждому в мозг будет вживлён вот этот чипчик, позволяющий общаться, у нас буде телепатия, мы сможем всегда подключаться к Библиотеке Конгресса, например.
Носимые технологии сделают нас повязанными в единую сеть. И, может быть, нам нужна эта единая сеть, потому что, как мы уже поняли, с грузом моральной ответственности человек не справляется. Посмотрите на фашизм, посмотрите на попытку построить в Китае тоталитарное общество (про Камбоджу я не говорю, это самый страшный пример), посмотрите на милитаристскую Японию, на Германию. Посмотрите на разные попытки. Господи, в Штатах попытки построить общество потребления, которое управляется интеллектуальной модой – тоже ведь там есть свой тоталитаризм. Между прочим, и Оруэлл не просто так предупреждал о его опасности. И обратите внимание, что и у Замятина в «Мы» – там не голодное тоталитарное общество, там сытое общество, всё у них прекрасно, они регулируются Машиной Благодетеля.
Возможен такой тоталитаризм? Да конечно! Просто люди разделятся на тех, для кого оптимален режим Человейника, и одиночек, которые могут существовать отдельно. Возможно, такие новые луддиты, которые будут взрывать эти социальные сети к чертям собачьим, которые будут с ними бороться. Помните, как у того же Кинга в «Мобильнике» человек уничтожает эту новую эволюционную ступень. В «Кукушках», например, Учитель думает: «Они же лучше нас! Должен ли я их уничтожать? Должен, потому что они порабощают. Даже когда лучшие тебя порабощают, надо это уничтожать».
Социальные сети станут в ближайшее время единственным местом обитания нового человека. Это будет человек, который составляет единицу. Описано ли это в литературе? Да, пожалуйста, сколько угодно. Вот есть очень хороший роман Анны Старобинец «Бессмертный», где как раз Бессмертный – это некая коллективная личность, как муравейник, составленная из человекоклеток. Может такое быть? Пожалуйста.
Я боюсь, что это будет. И я надеюсь, что новые люди – это те новые люди, которые не заводят аккаунтов в социальных сетях. Каково моё собственное будущее в этой связи? Мне хотелось бы, знаете, быть таким посредником, наверное, между ними и нами, чтобы они были не слишком к нам жестокие. «Прошлое беспощадно по отношению к будущему, а будущее беспощадно по отношению к прошлому», – писал Борис Натанович. И я думаю, что эта беспощадность должна как-то сглаживаться. Наверное, какая-то категория таких посредников… Ну, как Виктор Банев, помните, который пытается между детьми и взрослыми в этом городе наводить какие-то порядки. Но надо всё время вспоминать последнюю фразу из «Гадких лебедей»: «Всё это очень хорошо, но не забыть бы мне вернуться».
Я всё равно не могу принадлежать к обществу этих прекрасных новых детей. Я чувствую себя сейчас… Я совершенно откровенно вам об этом говорю, хотя мне очень горько это говорить. На любой лекции в любом университете – в Болгарии, в Москве, в Праге – я сейчас чувствую себя, ровно как Виктор Банев на встрече с этими детьми. И я прекрасно знаю, после чего Стругацкие это написали – после того, как они посетили ФМШ (физико-математическую школу) в Новосибирске, поговорили там с детьми и поняли, что эти дети иногда в некоторых отношениях их опережают по реакции. Не скажу – умнее, но – быстрее.
И я себя так чувствую, но с одно разницей: Банев почувствовал, что эти дети жестоки, а я чувствую, что они доброжелательны, и это что-то новое. Поэтому этот новый дивный мир уже существует на моих глазах, и мне хотелось бы с этим дивным новым миром как-то договариваться, как-то дружить. Я надеюсь, что пока ещё я им какое-то время буду интересен. Во всяком случае, в социальных сетях я точно не растворюсь.
Тут возникает очень хороший вопрос, совершенно правильно пишет Ирина: «Может быть, социальные сети гарантируют человека от зверства, подобного тоталитаризму?» Да вот не гарантируют, Ирина! В том-то всё и дело, что они предлагают более мягкий вариант этого тоталитаризма, когда вам страшно иметь своё мнение, когда вам страшно выпасть, отпасть от этого соска, к которому вы всё время подключены. Вы замечаете, что без iPhone (ну, хорошо, без какого-нибудь более дешёвого устройства) уже немножко чувствуешь себя отнятым от материнской груди. Или скажем иначе: как старец, забывший зубы. Помните эту чудесную набоковскую фразу: «Кошмар старика – забыть зубы. Кошмар юноши – расстёгнутая ширинка»? Вот ты чувствуешь себя, как старец, забывший зубы. Когда я его рядом не вижу, у меня возникает чувство странной неполноты. Это подсаженность уже, ничего не поделаешь.