— Прямо как в старые добрые времена, да? — Спрашивает она, когда старая песня Ашера наполняет мою комнату.
— Да, — вздыхаю я с мягкой улыбкой.
Если я достаточно сосредоточусь и действительно притворюсь, я почти могу представить, что это так… точно так же, как это было раньше.
В ту секунду, когда я заканчиваю наносить губную помаду, Бри смешивает водку с колой, которые она принесла для нас после того, как закончила укладывать волосы, и объявляет: — Uber здесь. Выпей, крошка.
Мы обе пили большую часть дня на поминках моего отчима, так что не потребовалось много усилий, чтобы вернуть то возбуждение, которое наполняло мое тело всего несколько часов назад.
— Мы можем остановиться и перекусить? — Спрашиваю я, зная, что мне будет хреново, если я в ближайшее время не закину что-нибудь в желудок.
— Легко, — бормочет она, засовывая ноги в туфли, которые она носила весь день, и которые, к счастью, подходят к ее новому наряду. Возможно, она и смогла втиснуть свои сиськи в мое платье, но я ни за что не позволю ее большим ступням приближаться к моим туфлям.
Она исчезает, взмахнув волосами, оставляя меня завязывать ремешки на моих босоножках и запихивать вещи в сумку.
Мои шаги замедляются, когда я выхожу в холл и бросаю взгляд на мамину спальню.
Не в силах остановиться, я проскальзываю внутрь.
Уже темно, но я все еще вижу, как она спит в своей постели.
Несмотря на то, что она меня не слышит, когда я опускаюсь рядом с ней на корточки и убираю прядь ее волос с ее щеки, я все еще разговариваю с ней.
— Мы с Бри собираемся куда-нибудь сходить. Мы собираемся покрасить город в красный цвет. Я думаю, они бы одобрили это. Особенно Джо. — Грустная улыбка тронула мои губы, когда я подумала о своем брате.
Возможно, нас связывала только кровь нашей матери, но это не имело значения. Мы были так близки, как только могут быть близки брат с сестрой.
Возможно, за последние несколько лет все стало немного более напряженным, поскольку он сделал несколько жизненных выборов, от которых я была не в восторге, но я все равно любила его.
— Я буду здесь утром, когда ты проснешься, хорошо. Все наладится, мама. Я обещаю.
С огромным комом в горле, мешающим мне сказать что-либо еще, и красными горячими слезами, обжигающими глаза, я пытаюсь встать. Это поражает меня каждый раз, когда я просыпаюсь, потому что я удивляюсь, что у меня еще остались слезы.
Жизнь не всегда была легкой для нас. Мой отчим — хотя на самом деле они никогда не были женаты — приходил и уходил на протяжении многих лет. В детстве я часто обижалась на его отсутствие, не понимая, почему он не может быть с нами все время. Но в конце концов это стало нормой. И, в конце концов, его работа оплачивала наш дом, позволяла маме иметь свободу, которую она хотела, воспитывать нас и работать только в те часы, которые она выбирала. И когда он был здесь, это было всем. Он был для нее идеальным партнером, идеальным отцом. Буквально то, о чем мечтает каждый ребенок.
Я молча отодвигаюсь от кровати и выскальзываю из комнаты.
— С ней все в порядке? — Спрашивает Бри, пугая меня с другого конца коридора.
— Д-да. Все еще спит.
— Вот, — говорит она, протягивая мне пачку вкусностей. — Набей живот, мы едем в город.
Я беру у нее чипсы и сосисочный рулет, которые она, должно быть, нашла спрятанным в холодильнике, и выхожу вслед за ней из квартиры, чтобы найти наш Uber у входа, который доставит нас в город.
Я набиваю рот во время короткой поездки, пока Бри болтает с менее чем сексуальным водителем. Ее внимание вызывает широкую улыбку на его лице, я почти уверена, что это самое яркое событие его недели.
Возможно, она немного взбалмошна и оказывает дурное влияние — не то чтобы я обычно сопротивлялась тому, что меня тянет на темную сторону, — но в глубине души у Бри золотое сердце. Это одна из причин, по которой она хочет преподавать. Она хочет помочь сделать жизнь детей лучше, и я не могу не восхищаться ею за это.
Вскоре мой живот наполняется, и мы останавливаемся возле дайв-бара, который несколько лет назад быстро стал нашим любимым местом, где можно напиться и протанцевать ночь напролет.
В первый раз, когда она тайком привела меня сюда, мне было всего семнадцать. Это была моя первая ночь вне дома, и… Я многого из этого не помню. Имейте в виду, у меня, конечно, остались не слишком приятные воспоминания о жестоком похмелье, которое это оставило у меня на следующий день.
Чтобы попасть внутрь, выстраивается довольно внушительная очередь, но это не останавливает Бри, которая подбегает прямо к вышибале с выставленными вперед сиськами и непристойной улыбкой на лице.