— Прошу прощения за столь ранний визит, сеньор…
— Ллузи, Франсиско, — подсказал Петер.
— Сеньор Ллузи, да. Я хотел задать вам несколько вопросов, но сначала… Скажите, вы любите фильмы?
Похоже, я влип. Но как, куда и во что?
— Не особенно.
— Надеюсь, сделаете исключение для моего? Он весьма любопытен. И познавателен.
Экран планшета в руках сенатора мягко засветился, запуская программу просмотра видео. Сначала то тут, то там мерцали сполохи и ломаные линии, похожие на молнии, но вдруг картинка прояснилась, показывая…
Меня.
Качество изображения хромало. Жаль, не настолько, чтобы у кого-то возникла хоть доля сомнения, кто склоняется над свертком, состоящим из мальчика и одеяла.
«— Ого! Это ещё что такое?
— Не твоё дело. Хотя… Раз уж увидел, теперь и твоё тоже.»
Звук был записан похуже. С каким-то гулким эхом, как будто участники разговора гундосили каждый в свою трубу. Но слова можно было разобрать.
«— Неужели… Ты его привез?
— Да, я. И у тебя есть шанс. Два шанса. Целых два. Поворачиваешься и уходишь, забыв, что видел — это раз. Или остаешься. Здесь. Навсегда.»
Странный ракурс. С высоты человеческого роста, и камера почему-то скачет из стороны в сторону. То показывает меня, то Генри, то все, что угодно, будто оператору не стоится на месте.
«— Одна минута. Потом пеняй на себя.»
Теперь мы идем к двери вместе с тем, кто проводит съемку. Переступаем порог. Оглядываемся. Видим приближающуюся фигуру. Смотрим на неё какое-то время, возвращаемся обратно, снова переводя камеру на меня: как раз вовремя для того, чтобы запечатлеть возникающее на моем лице удивление, растерянность и что-то ещё, что-то, чего я сам не способен распознать.
А потом камера падает. На пол. Утыкается объективом в пыль, и больше ничего не видно, только слышно.
Темно-серый в крапинку экран. Шорохи, шаги. Последние раздающиеся слова: мои, обращенные к Генри. Насчет сна. Все, кино закончилось. Вернее, может оно длилось и ещё какое-то время, но сенатор остановил запись.
— Вам понравилось, сеньор Ллузи?
Моё лицо? Как-то не очень. Глупо выглядело местами.
— Думаю, у вас тоже возникли вопросы, не так ли? И первый — насчет этого фильма. Откуда он взялся, например.
Да, интересно бы было узнать. На будущее, если оно у меня теперь вообще намечается.
— Это кое-что из новых технологий. Экспериментальный образец, но, как видите, вполне рабочий. Сработавший на славу, я бы сказал.
Сенатор положил планшет на кухонный стол.
— Небольшая пристройка к человеческому организму. К той его части, что и так является искусственной. Единственная неприятность, что мощности заряда хватает всего на несколько минут, поэтому память постоянно обнуляется. Но нам повезло: в момент клинической смерти механизм блокировки отключается, и пишется все подряд. Пока хватает места. Пройди между вашим разговором и смертью Карлоса чуть больше времени, мы бы не увидели ничего существенного.
Вот так новость. Только не говорите мне, что всю эту информацию, если она хранится в человеческом теле, нельзя считывать динамически. В доме же могут повсюду быть натыканы приемники и передатчики, да?
— И много у вас таких ходячих камер?
— Теперь, когда эффективность метода доказана, к сожалению, с помощью человеческих жертв, их станет больше. Но разговор идет не о новинках технического прогресса.
Конечно. И Петер у меня за спиной находится не в качестве мебели.
— Вы были там, отрицать бесполезно.
Это я уже понял. Осталось только дождаться судейского резюме. Если доживу до суда.
— Как вы там оказались?
— Работал.
Недоумение, изображенное приподнятой бровью.
— Можете справиться у моего начальства. Переписывал мусор. Для составления графика работ по вывозу.
Короткий взгляд в сторону телохранителя. Движение воздуха над моим плечом, явно означающее кивок.
— И в одном из домов вы встретили Карлоса?
— Именно так.
— Он говорил с вами, как с приятелем. Вы знакомы?
Все это можно проверить, а значит, нет смысла врать или отмалчиваться.
— Виделись пару раз. На ярмарке. В городе. Выпивали вместе однажды.
— Из его слов, обращенных к вам, следует, что о мальчике вы ничего не знали.
— Ну да. Увидел и удивился. На самом деле.
Не просто удивился, конечно. Чуть в ступор не впал, и видеозапись это показывает ясно и четко.
— Карлос предлагал вам уйти. Неоднократно, хотя разговор длился всего пару минут. Почему же вы остались? Решили принять участие в происходящем, я полагаю. Но с какой целью?