До обеда его так никто и не побеспокоил…
ГЛАВА 1 НАТУРАЛИСТЫ В НАТУРЕ
“Вчера поймал бабочку.
Большую, красивую, но невкусную…”
Из дневника Аркадия Клюгенштейна,
19 июля 1978 года.
Достопочтенные Глюк и Телепуз, коих в то теплое июньское утро жены откомандировали в сопровождение отпрысков на экскурсию в зоопарк, остановились перед большим вольером, на ограде которого висела изрядно проржавевшая, но пока еще читаемая табличка “Братец Кролик”, придвинули своих сыновей-одногодков поближе к сетке рабица, опоясывающей загон, и уставились на толстого вислоухого кроля, мирно посапывающего в своем окрашенном в салатно-зеленый цвет фанерном домике.
Разомлевший и обленившийся грызун валялся на боку, выставив наружу щекастую усатую морду, и со стороны напоминал задремавшего жирного дежурного в каком-нибудь районном отделе милиции. Для полного сходства кролю не хватало только серой фуражки с треснувшим козырьком, мятого и испещренного пятнами от портвейна кителя с майорскими погонами на плечах, кобуры с нечищеным лет десять “макаровым” на поясе и тяжелого перегарного духа.
Аркадий Давидович Клюгенштейн, рост которого заметно превышал отметку в два метра, легко перегнулся через невысокую ограду, протянул мощную волосатую руку, одним ударом которой он был способен нокаутировать годовалого бычка, и аккуратно постучал костяшками пальцев по жестяной крыше домика.
– Эй, братан, просыпайся… Мы на тебя посмотреть пришли…
Кроль и ухом не повел.
– Может, он сдох? – предположил Григорий Штукеншнайдер, статью и габаритами ничуть не уступавший другу Аркадию.
– Не, вон, блин, усами шевелит, – Глюк покачал головой.
– Ну и что? – Не согласился Телепуз. – Это, блин, еще ни о чем не говорит… Помнишь, я тебе рассказывал про того барыгу, который с Горынычем поспорил, кто больше выпьет * ? Ну, блин, который помер?
– Помню, конечно, – закивал Клюгенштейн. – Такое, блин, трудно забыть…
– Так вот, – Штукеншнайдер переступил с ноги на ногу, – Данька рассказывал, что у того, блин, усы и после смерти шевелились… Типа, под стол упал, блин, подергался децл * и затих. Но усишками еще долго шевелил… И регулярно, блин. Полежит-полежит спокойно, потом усами пошевелит и снова застывает…
– Как это так? – удивился Клюгенштейн.
– Ну, не зна-аю, – протянул Телепуз. – Но факт, блин, удостоверен лично Горынычем.
Братки помолчали, отдавая должное Даниилу Колесникову по кличке Горыныч, всегда отвечавшего за любое свое сказанное слово, по причине чего его сильно боялись нечистые на руку подшефные бизнесмены и очень не любили сотрудники правоохранительных структур. Ибо, если заслуженный браток говорил, что “порвет барыгу, как Тузик грелку”, можно было не сомневаться, что именно так оно и будет. И никакое ментовское окружение выбранную жертву не спасало, получая по башке вместе с охраняемым коммерсантом.
Правда, стоит отметить, что Горыныч был весьма незлобив и крайне редко прибегал к физическим мерам воздействия на бизнесменов.
– Папа, я хочу мороженного! – сынок Телепуза дернул за руку папашу.
– Я тоже! – Клюгенштейн-младший поддержал товарища по играм.
– Ну, идите, блин, и купите, – Аркадий поправил висящий на шее отпрыска золотой могендоид* , вытащил из кармана какую-то купюру и сунул подрастающему поколению. – Вон лоток…
Детишки потопали к передвижной тележке с мороженным.
– Не, всё таки не сдох, – Глюк ткнул пальцем в кроля, перевернувшегося на другой бок и явившего миру округлое, покрытое светлым мехом брюшко. – Целиком, блин, шевелится…
– Жирный какой! – Причмокнул Телепуз. – Прям просится на вертел…
– Ты это брось! – нахмурился Аркадий. – Тут, блин, зоопарк, а не гастроном…
– Да я ничего, – вздохнул Григорий.
Однако по его лицу было видно, что он с трудом отогнал от себя светлую мысль о поимке кроля, выносе тушки с территории зоопарка и приготовлении жаркого где-нибудь на ближайшем мангале у Петропавловской крепости.
От лотка с мороженным донеслись возмущенные крики продавщицы, отказывавшейся принимать у детишек в качестве оплаты за две сахарные трубочки новенькую стодолларовую банкноту.
Телепуз и Глюк синхронно развернулись.
– Эй, коза! – зычно рявкнул Клюгенштейн. – Ты чё скандалишь?
Мороженщица осеклась и уставилась на братков маленькими выпученными глазками, под одним из которых темнел свежепоставленный синяк.
– Папа! – завопил мелкий Телепуз. – У тети сдачи нет!
– Так пусть сходит, разменяет! – предложил Штукеншнайдер. – Мы подождем!
Мороженщица выпятила нижнюю губу и фыркнула.
– Щас! Сами идите, если хотите!
Братки переглянулись и медленно двинулись к тележке с изображением веселого пингвина, на белой грудке которого чья-то шаловливая рука выцарапала свастику.
Лоточница принадлежала к низовому звену коммерческих структур, и разбираться с ней Телепузу и Глюку было не по чину. Кроме того, не хотелось омрачать выходной день забрасыванием тележки с мороженным, куда предварительно должна была быть помещена продавщица, в близлежащий водоем.
– Ишь, чего удумали! – разошлась торговка, завидев появившегося в конце аллеи местного милицейского сержанта и почувствовав свою полную безнаказанность. – Детя м валюту раздають ! А, может, она фальшивая?!
– Я те дам – фальшивая! – разгневался Клюгенштейн, час назад снявший тысчонку бакинских* со своего счета в солидном банке, дабы не испытывать недостатка средств на проведение культурного досуга. – Ты на кого, блин, гонишь, коза?!
Покачивающееся тело стража порядка добрело почти до лотка, помотало головой, на которой задом наперед сидела мятая запыленная фуражка, промычало нечто невнятно-доброжелательное и ничком упало отдохнуть на газон, звякнув стволом короткого автомата о выступавший из травы камень.
Лоточница прикусила язык.
Подмога в серой униформе находилась в свойственном большинству правоохранителей неадекватном состоянии. Причем от дня недели или времени суток сие состояние никак не зависело – милиционеры так же бодро нажирались с самого утра как в воскресенье, так и, к примеру, вечерком по понедельникам или по средам.
Телепуз язвительно ухмыльнулся:
– Ну, что, блин, сама побежишь менять или тебе ускорение придать?
– А кто товар постережет? – вяло засопротивлялась продавщица, понимая, что бежать так и так придется.
– Мы и посторожим, – предложил Клюгенштейн.
Лоточница закатила глазенки, хлюпнула носом и засеменила к воротам зоопарка, всё время оглядываясь на застывшие у тележки с продуктом фигуры.
Телепуз присел на корточки возле тела сержанта и аккуратно перевернул того на спину.
– В хлам, – констатировал Глюк, поглядев на вывалившийся изо рта еще довольно молодого милиционера язык цвета свежераздавленной сапогом креветки и неравномерно разрумянившиеся щеки, выдававшие вторую стадию алкоголизма, открыл крышку лотка и извлек эскимо на палочке. – До вечера не очухается…
Отпрыски также сунули носы в разверзшиеся недра передвижного холодильника.
Телепуз поднялся во весь рост и окинул суровым взором окружающую действительность. Свидетелей, за исключением парочки печальных грифов, унылого горного козла и семейства зебр, не наблюдалось. Браток наклонился и осторожно стащил с плеча бесчувственного тела ремень АКС-74У* .
Note7
АКС-74У – автомат Калашникова специальный укороченный. Калибр – 5, 45 мм, длина со сложенным прикладом – 490 мм, длина ствола – 200 мм, начальная скорость пули – 735 м/сек., емкость магазина – 30 патронов 5,45х39, снаряженная масса около 3 кг, рабочая дальность прицельной стрельбы – до 100 м