- Друг дружке.
- Вот это гон!
В классе опять смех. Алексей покраснел как рак.
- А какие прямые называются параллельными?
- Которые не пересекаются.
- : и лежат:
- : в одной плоскости!
- Хорошо, а что такое четырёхугольник?:
И пошёл такой детальный разбор задачи, что если писать всё по порядку, то и книги не хватит: Всех Григорий Борисович работать заставил, теорию вспоминать, применять её: Когда эта задача всё же закончилась, то посмотрел учитель на часы, а времени уже 17.39.
Да, совсем слабые ученики есть, и составляют они не меньше половины класса. У них, если разобраться, и девятиклассное образование туфтовое, хотя, может это только по математике: Не всем она посильна, не всем нужна. Федоренко, вообще её ненавидит, хотя и собирается экономистом стать:
Ещё одну только задачу и успели разобрать до звонка, домашнее задание записали, Григорий Борисович журнал заполнил, а тут и звонок.
17 часов 55 минут.
В кабинет информатики скорей, но перед уходом надо ещё раз состояние кабинета проверить. Так, вроде всё нормально. Порядок! А что это там под последним столом среднего ряда? Подошёл - шелуха от семечек! Мысль работала чётко, как в экстремальной ситуации. Кто там сидел? Алексей Федоренко и Вася Соколовский. Ах вы такие-растакие! В погоню! Быстро кабинет закрыл, оставлять нельзя, и вперёд.
Посмотрел расписание десятого "А" - сейчас химия. Но кабинет химии закрыт. Что такое? Может учитель болеет? Побежал в гардероб. Так и есть. Одевается десятый "А". Ну хорошо, а где Федоренко и Соколовский? Вот Федоренко, а Соколовского не видно. Григорий Борисович немного дух перевёл, и Федоренке говорит:
- Пройдем-ка ко мне в кабинет, - а голос уже сильно изменился от возмущения.
- А в чём дело, Григорий Борисович? - ученик почувствовал что-то неладное по виду учителя.
- Пройдём, там поговорим!
Всегда бы такой голос был, легче работать было бы, а то его ещё до нужной кондиции довести нужно. Тон учителя не допускал возражений и ученик сдался.
Григорий Борисович круто повернулся и пошёл к себе в кабинет, за ним под насмешки одноклассников шёл Федоренко. А как они всё-таки ухитрились семечки щёлкать на уроке его. На перемене всё было чисто. Григорий Борисович шёл не торопясь, показывая всем своим видом, что сейчас предстоит крупный разговор. Вот и кабинет. Григорий Борисович отпер дверь и пропустил вперед Федоренко.
- В чём дело, Григорий Борисович? - опять спросил Алексей, стараясь держаться солидно. Рост у него под два метра, стрижка почти тюремная, лицо без лишнего интеллекта, но он и не шпана. Он уже в большом спорте, ему нужна респектабельность.
Григорий Борисович показал рукой на кучу шелухи, небольшую совсем, и, немного помедлив, спросил, даже не спросил, а утвердил:
- Это ваша с Соколовским работа?!
Звонок прозвенел на шестой, последний урок второй смены, уже 18 часов ровно.
Чёрт возьми, надо бы уже за компьютером сидеть.
- Я семечки не щёлкал! - ответил Федоренко с прежней солидностью, но значительно резче.
Ему было всё ясно, и он уже строил линию защиты.
- Но откуда взялась шелуха, перед вашим классом я проверял, было чисто.
- Да вы, Григорий Борисович, посмотрите, рядом с моим стулом чисто! - и показывает, что шелухи больше рядом с соседним стулом, - видите, это не я, и в карманах у меня семечек нет, можете проверить, да я у доски почти весь урок простоял, - уходить собрался.
- Нет, я сейчас не буду разбираться, кто больше виноват, ты или Соколовский. Я тебе замечание в дневник запишу и докладную директору, и ты подметёшь под партой, а Соколовский завтра своё получит!
Думает Федоренко, что делать? Портить отношения с учителем математики не хочется, в конце полугодия у него четверку незаслуженную выпрашивать, подметать за приятеля тоже неохота, он толком веник не умеет в руках держать.
Григорий Борисович, боясь, что пройдёт воинственное настроение, стараясь, чтоб в голосе было побольше металла, сказал:
- Быстро за работу, веник, совок и мусорное ведро вон там в шкафу, - и показал где.
Баскетболист хотел было идти на принцип, да благоразумие верх взяло, решил на мировую пойти, говорит:
- Я, короче, ни в чём не виноват, и ничего вам делать не должен. Я семечки не щёлкал. Но раз виновный убежал, я за него сейчас подмету, чтоб вам помочь, а завтра с ним сам разберусь, по-свойски. Вы только, Григорий Борисович, замечание мне не пишите, Роберт Владимирович (баскетбольный тренер) меня вчера только за курение ругал, ему за меня досталось, а он только после болезни, - и так просительно в глаза посмотрел, что у учителя зло прошло.
- Ладно, работай, - сказал Григорий Борисович стараясь не смотреть на ученика.
Тот достал инструменты, начал подметать. Старается, да выходит плохо.
Смотрел-смотрел учитель на эту работу, потом не выдержал, опять злость появилась, говорит:
- Вы даже подметать не умеете! Смотри, как это делается. Ты хоть видел как мать твоя дома подметает?..
Взял в руки совок, веник. Подметает и поучает:
- Веник от пола не отрывай, совок подставляй ровно и заметай на него потихоньку, да не оставляй ничего, видишь: у меня всё чисто?
- Вижу.
Григорий Борисович из совка обратно на пол шелуху высыпал (баскетболист даже растерялся от такого поворота, он думал, что учитель за него всё и сделает) и говорит, вручая ученику инструменты:
- Теперь сам!
Впрок наука пошла, раз два и всё чисто. Федоренко всё сложил куда положено, попрощался, с трудом сдерживая злость и благодаря Бога, что позора его никто не видел и ушёл со словами:
- Ну, завтра я этому Ваське конкретно задам...
Григорий Борисович дверь на ключ закрыл и пошёл. Через урок придут дежурные со второй смены кабинет мыть. Сколько времени?
18 часов 6 минут.
Торопиться надо, из-за этих семечек столько времени потерял! Сам мог бы за полминуты убрать, да тут дело принципа. Семечки это беда почище резинки ещё, даже хуже. От резинки мусора столько не остаётся. Говорят, всё плохое к нам из за границы приходит. Многое, очень многое. Но и своей мрази хватает. И вообще, граница между хорошим и плохим не совпадает с национальной. У каждого народа настоящая культура есть, а есть и псевдокультура. Пушкина и Шекспира одни и те же люди любят, а русские семечки на уроках щёлкают и американскую резинку жуют тоже одни и те же. В речи одних и тех же людей прекрасно уживается и русский мат, и англоязычный сленг:
Теперь в кабинет информатики, он совсем рядом находится. Да, жаль, что покушать ничего не осталось, сейчас бы ой как кстати... Но прочь посторонние мысли, скорей к компьютеру. Вдруг опять песня слышится:
:Това-арищ, я вахту-у не в си-илах стоять, Сказал ко-очега-ар кочегару-у, Огни в мо-оих топках совсем не горят, В котлах не-е сдержать мне уж пару-у:
Николай Александрович в своём репертуаре. Молодец, пусть хоть на его уроках дети нормальные песни узнают... Григорий Борисович остановился было песню послушать, да некогда, как дальше в этой же песне поётся, Ты вахты не кончив, не смеешь бросать!
В компьютерный класс скорей! Только надо ключ от кабинета на вахту сдать. А тут, такая удача, Евгений Иванович навстречу, учитель черчения и профессиональный тамада, Григорий Борисович в обед его упустил. Роста он небольшого, но солидный очень, животик, походка важного человека, костюм приличный с галстуком, бородка небольшая. Они за руку поздоровались, Григорий Борисович спрашивает:
- Как дела, Евгений Иванович? - о деньгах сразу неловко спрашивать.
- Неплохо, - отвечает Евгений Иванович, - две свадьбы на этой неделе и один юбилей:
- Извините ради Бога, Евгений Иванович, у вас немного денег до получки нельзя перехватить?
- Да в принципе можно, только у меня сейчас нет, дня через два-три будут, подходите. Вы бы в обед подошли, у меня было, да я Верболайф купил на пятьдесят тысяч, ничего не могу с полнотой сделать, и не ем почти ничего. Завидую я вам, мне бы от живота избавиться. Извините, тороплюсь очень.
И пошли, каждый по своим делам. Евгений Иванович до недавнего времени таким же бедолагой был как все учителя на "общих" работах. По характеру своему он с Григорием Борисовичем сильно схож, только на тринадцать лет старше, ему в прошлом году пятьдесят стукнуло. Но нашёл он в прошлом году себе подработку: на всяких торжествах красивые тосты произносить, и, вообще, быть ведущим на застольях. Зарабатывать неплохо стал, даже внешне изменился: раньше у него довольно комический вид был, а теперь - солидный: