В палисаднике старик в круглых очках возился с цветами. Штанины его брюк были закатаны до колен.
-- Кого-то ищете?.. - спросил старик и бросил на Христофора короткий, явно обеспокоенный взгляд поверх очков. Он как будто увидел перед собой существо, которого не могло здесь быть.
-- Даже не знаю... - пробормотал Христофор. Взгляд его скользнул вдоль забора, уклонился влево и уперся в стену строение мрачного вида с решетками на окнах.
-- Это архив...
-- Кажется, я заблудился... - Христофор принужденно улыбнулся...
-- Бывает... - сказал старик и еще раз внимательно и с недоверием взглянул на Христофора...
"Он просто копия дяди Гомера... - подумал Христофор...
Помню, дядя Гомер говорил, что у него есть брат, близнец... они были похожи на как две капли воды... в детстве они даже любили одну и ту же девочку с тощими косичками... ее звали Соня..."
Дождь усилился, небо загрохотало...
-- Хотите зайти в дом?.. - спросил старик и приоткрыл дверь...
-- Если вы не против...
Христофор вошел в дом...
Дом был копией дома дяди Гомера...
Старик задернул занавески на окне...
В комнате потемнело...
На пустом столе лежали фотографии...
Взгляд Христофора наткнулся на свою фотографию... он невольно всхлипнул, почувствовал себя без вести пропавшим, проклятым и захотел умереть...
Увы... иногда с возрастом у людей появляются странные мысли и их озаряют безумные идеи...
Старик был братом Гомера, звали его Ипатий... история Ипатия началась, как и у всех, он родился недоношенным и до 13 лет жил почти без событий...
В 13 лет Ипатий влюбился... его пассию звали Соня, он был без ума от нее, но она предпочла Гомера...
Чтобы не сойти с ума и не стать убийцей брата, Ипатий бежал из города...
В 27 лет Ипатий женился, имея самые туманные представления о браке.
Его жену звали Катерина. Тонкогубая, с зелеными глазами, она играла на пианино, пела и рисовала. Были у нее и другие таланты. Она любила слушать тишину, разговаривала с птицами, с цветами, даже с засохшими, или нарисованными на обоях. А в лунные ночи она забиралась на крышу и сидела там, прислушиваясь к шуму ночной жизни и откровениям иного мира, скрытого под обманчивым покровом реальности.
Через семь месяцев Катерина родила Ипатию недоношенного мальчика, этакое измятое и синее создание, без ресниц и бровей, к которому он ничего не почувствовал, кроме какого-то виноватого омерзения.
Мальчик был очень слаб. Казалось, он не протянет и дня, но он выжил. Катерина отдала ему свою жизнь.
Ипатий с трудом освободил мальчика из объятий Катерины. Мальчик был весь мокрый и уже не кричал, а выдавливал из себя крик.
Как и Катерину мальчика отпевал прибой, чайки были солистами...
Осенью другого года Ипатий сошелся с Ликой. Лицо у нее было узкое, глаза карие. Она, исчезла, оставила ему девочку со сросшимися ногами...
Мрачных красок в историю с биографией Ипатия добавила Лера, третья его жена, у которой глаза были водянистого цвета. Он сошелся с ней спустя год после исчезновения Лики. Брак не сделал его счастливой.
Лера утонула в море. Нагую ее выловили рыбаки в водорослях у рифов. Было открыто дело, чтобы выяснить, случайно или намеренно она покончила с собой... свидетелей не нашлось и дело зашло в тупик.
Похоронив третью жену, Ипатий понял, что притягивает смерть.
Он отдал дом брату вместе с девочкой со сросшимися ногами и собакой, и ушел искать бога. Путешествовал он и на осле, и на верблюде. Шел он и пешком. Иногда его посещало странное чувство, что он уже был в тех местах, через которые проходил, возможно, во сне.
Не уклоняясь от помощи случая, Ипатий пересек пустыню, затем омылся в водах Иордана и поднялся на гору Синай, а с горы Синай на небо.
Обозрев все, сотворенное богом, Ипатий вернулся в город, сам не зная, кто он. Даже собака не сразу узнала его, и лишь когда он пригладил волосы, чтобы придать себе видимость подлинности, она завиляла хвостом.
Сбрив бороду, Ипатий устроился на работу в архив и получил должность тюремщика, если представить себе, что дела под номерами - это заключенные. Он проработал в этой должности до пенсии и вышел в отставку.
Первое время он отдыхал, целыми днями лежал на кушетке, невидящими глазами уставившись в потолок.
В сумерки он прогуливался по бульвару обычной своей нетвердой походкой и разговаривал сам с собой на языке откровений...
С трудом выкарабкавшись из топкого сна, Ипатий потянулся, зевнул, и, все еще под впечатлением от сна, в котором он повторил свою одиссею на небо, вышел на террасу, потом спустился в палисадник. Он стоял и смотрел на море, которое побагровело, стало винно-черным, потом пурпурным.
Звуки и краски делались все глуше.
Ипатий вернулся в дом...
Вдруг заколыхались гардины.
Ипатий испуганно обернулся и увидел Соню. Она стояла у зеркала. Сквозняки расчесывали ей волосы.
С чувством некоторой неловкости Ипатий смотрел на нее и не мог отвести глаз.
Катерина повернулась к нему спиной и в ту же минуту исчезла.
В каждом ее движении было столько непринужденной грации.
Соня напомнила Ипатию о прошлом, и он решил написать письмо брату, о котором имел самое смутное представление, знал только, что оставил его не в своем уме.
Всю ночь Ипатий писал, украдкой поглядывая на зеркало, словно это была дверь, качал головой и усмехался.
Письмо вылилось в историю с биографией, читать которую было легче между строк. О каких-то событиях Ипатий умалчивал, какие-то события искажал. Писал он неясно, по рассеянности и забывчивости пропуская слова.
Под утро, уронив очки, Ипатий заснул и проспал весь день.
Он проснулся как от толчка, погасил напрасно горевшую лампу, затем встал, босиком прошелся по комнате, поджимая ноги как цапля. На душе у него было смутно, тревожно и его чуть-чуть покачивало и лихорадило.
Выпив три рюмки портвейна, Ипатий вышел на улицу и, опустив письмо в почтовый ящик, направился к обрыву.
Он решил покончить с собой от разнообразных причин, весьма, впрочем, не важных во всех отношениях.
Внизу лежал невидимый город. Он тонул в тумане, и Ипатию показалось, что он стоит на облаке.
Он стоял и ждал вдохновения, но вдохновение не приходило.
Это породило у Ипатия некое чувство растерянности.
Ипатий вернулся в дом, погасил напрасно горевшую лампу и лег на кровать.
Он лежал и видел картины, сцены той жизни, которую собирался покинуть.
Он невольно улыбнулся, вспомнив, как в детстве по приставной лестнице пытался взобраться на небо к богу.
Прошептав молитву и услышав вздох бога, Ипатий воздел руки, как-то нелепо всхлипнул и умер, но руки его еще кого-то искали, тянулись к кому-то...
Через три дня Ипатия похоронили за ржавой оградой непомерно разросшегося кладбища.
Шел дождь.
Посреди раскатов грома, для Ипатия как будто раскрылась земля, и он лег туда весь без остатка, и вместе с ним легли его жены, все три.
Дождь разогнал случайных зрителей церемонии и тех, кто уже давно умер или никогда не жил...
* * *
Христофор шел и вспоминал старика...
"Странный старик... и я откуда-то его знаю..." - размышлял Христофор...
Он шел, поджимая ноги как цапля, он не мог освободиться от власти каких-то смутных воспоминаний.
"Столько лет я носил в себе эти воспоминания..."
Задумавшись, Христофор прошел через арку, повернул налево, потом направо, снова налево и очутился перед портиком служебного входа в театр.