-- Как и все, живу сплетнями...
-- Это теперь новая мораль... нет, чтобы...
-- Что чтобы?..
-- Ничего...
-- Слов нет?.. будут... молитесь и ждите...
-- Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного... век уже не молился...
-- Что же вы замолчали?..
-- Я задумался...
-- О чем?..
-- О чем поет эта сумрачная бездна, и иногда вздыхает... ведь вздыхает!..
-- Дна у нее нет...
-- Вот от таких философов и весь вред...
-- Тоже мне, вывод сделал... вся суть не в том...
-- А в чем?.. эй, где он?.. куда делся этот неуловимый?.. был тут... и исчез... как провалился... и куда?..
-- Никуда он не провалился... вон лежит...
-- Что это с ним?..
-- Предсмертные судороги у него... скоро отойдет... сердце не выдержало...
-- Наверное, интеллигент... а вы врач?..
-- У него одышка, обморок... пульса почти нет... плохо ему...
-- Ой, на самом деле, ему плохо...
-- Что его ждет?..
-- Что может ждать смертного человека?.. гроб и преисподняя с ее ангелами...
-- Мне кажется, он не умер... у него лицо не покойника...
-- Он меня агитировал... лез в душу... пугал божьим судом...
-- Кажется, он очнулся...
-- Думаешь, репетировал?.. теперь плачет, что-то увидел там и страшно ему стало...
-- Ну и зрелище...
-- Зрелище там, видите танки...
-- Думаете, будут стрелять...
-- Скажут, и будут стрелять...
-- Нет, вряд ли, страх остановит...
-- Или бог...
-- Другого бога ждите, гостя из преисподней... придет вместе со свитой... будет война власти с властью... готовьтесь, будет вам и черная луна на небе, и суд в преисподней...
-- Уже дрожу как от озноба...
-- Куда вы?..
-- Пойду, поищу простыню и спрячусь где-нибудь... говорят, кто-то склепы сдает в аренду... а вы?..
-- Я с вами...
-- Ну, а что с этим делать... разлегся, лежит, слушает наши разговоры...
-- Он, кажется, обмочился?..
-- Он же труп...
-- Стойте, куда вы?.. там обрыв... и болото...
-- Спасите, я тону, захлебываюсь...
-- Я же говорил, там болото... бросьте ему веревку... ну же, тащите...
-- Ох, и тяжелый же...
-- Живой?..
-- Вроде живой, дышит... и что-то шепчет... поет...
-- Пусть поет...
-- Своими ли устами?.. бес тут крутился...
-- И все еще крутится...
-- Это дьякон с кадилом...
-- А вот и цокающее войско подошло... стоят, смотрят, щурятся...
-- К черту, пора мне домой, пока все это не превратилось в тир... уже целятся...
-- На площади что-то происходит...
-- Что?.. что ты видишь?..
-- Вижу оратора... похож на подсадную утку... он раскаиваешься... прозрел...
-- А ты?..
-- Я-то давно прозрел...
-- Прошлой ночью мне приснился сон... я говорил с богом о боге...
-- И что?.. ниспослал он тебе благодать?..
-- Мне ниспослал... правда, с непонятной мне высоты...
-- Я тебе не верю...
-- Мне тоже видение было... однако темнеет...
-- Ночь торопится поскорее укрыть весь этот театр...
Кто-то нерешительно тронул Христофора за рукав.
-- Вы иностранный корреспондент?..
-- Что?.. нет, что вы... - Христофор окинул взглядом женщину.
Высокая, в бутылочно-зеленом модном дождевике, лицо тонко очерченное, ямочки на щеках, подернутых персиковым пухом, глаза серые, нос с горбинкой, губы чувственные, слегка припухшие.
Христофор задохнулся от волнения, отвел взгляд и покраснел до корней волос, испугавшись, что незнакомка могла прочесть в его взгляде внезапно возникшее желание.
В окне первого этажа длинного дома Христофор увидел уже знакомого старика интеллигентного вида, который оклеивал стекла полосками газетной бумаги.
Неожиданно вспыхнула перестрелка и так же внезапно прекратилась.
-- Вам лучше бы оставаться дома... - заговорил Христофор. - Похоже, что все еще только начинается...
-- Вы так думаете?.. - Незнакомка пожала плечами, мимолетным, мягким движением убрала волосы с лица и не без интереса взглянула на Христофора.
На миг Христофор утонул в ее глазах с фиалковыми отсветами на дне.
-- Почему вы так смотрите на меня?.. - спросила незнакомка.
-- Вы Соня... - прошептал Христофор одними губами, увидев в воздухе перед собой качели и смеющееся лицо девочки 13 лет с тощими косичками и миндалевидными глазами, веки подкрашены хной. Глаза девочки были бездонными как небо.
-- Нет, я не Соня... - Незнакомка растерянно и безразлично посмотрела на Христофора, потом резко повернулась и пошла через площадь.
-- Куда вы?.. площадь простреливается... - воскликнул Христофор, приметив ее изящные лодыжки в плотно обегающих ногу ботиках.
Путаясь в паутине воспоминаний, Христофор устремился за незнакомкой.
Выстрелов Христофор не услышал.
Выронив портфель, он рухнул на асфальт.
Порыв ветра расстегнул портфель. Бумаги, письма, счета, квитанции, фотографии полетели над площадью, подхваченные ветром.
-- Кажется, с набережной стреляют... - закричал офицер, и, вскользь глянув на труп Христофора, захлопнул люк танка.
Христофор лежал ничком, нелепо вывернув голову. Глаза его были закрыты, а щеки алели, как будто он стыдился того, что с ним произошло.
Незнакомка склонилась над Христофором.
Звякнули сережки в ее ушах, словно маленькие колокольчики.
Лицо Христофора дернулось, веки приоткрылись... он увидел чье-то лицо, колышущееся как отражение в воде на фоне облаков с несколько мрачными оттенками красного и фиолетового цвета.
День догорал на одном костре с вечерней зарей...
2
Часы на башне замка протяжно пробили полночь...
Христофор очнулся...
"Где я?.."
В окне сияла луна... по комнате сновали ее слуги, тени...
Христофор невольно отстранился, когда одна из теней прикоснулась к нему, и сполз с ложа Философа на пол...
Тени казались ему исчадьями ада... они обвивали его как змеи, забирались в пах, в рот, заглядывали в глаза, рыскали по телу как черви...
"Для них я труп, но я же не труп... или труп?..
Сколько времени я прожил в этом кошмаре?.. и все еще живу...
Снова кто-то лизнул, сосет... пусть сосет...
А это еще кто?.. статуя Философа... похож на бога... в детстве он пугал меня своей мрачной неприветливостью... обычно его сопровождали тени в обманчивой дымке... они вызывали у меня страх и невольную слабость...
Кто эта явившаяся мне незнакомка в ботиках?.. в ней было столько нежности и естественности... она могла придать моей жизни очарование, но, увы...
Я все еще цепляюсь за жизнь...
Или все это лишь видимость?.."
Христофор с опаской протянул руку, но не смог дотянуться до статуи Философа в мантии...
Толпа теней отступила, как будто побежденная страхом... и вдруг руки всех разом потянулись к нему как к добыче...
Отказавшись сопротивляться, Христофор сделал вид, что умер...
Луна ушла, стало еще темнее...
Христофор помедлил и вышел наружу...
Перед ним разлилось море ржавых крыш...
Город мирно спал... о мятеже уже никто не помнил, не осталось никаких свидетелей смуты... одних повесили, другие закончили свою жизнь по старости или оказались в желтом доме... все прочие стали считать себя свободными... правда, их свобода имела привкус бесчестия...
Христофор спустился по лестнице к набережной, перешел трамвайные пути, повернул налево, потом направо и остановился у дома с цокольным этажом...
Ему вспомнилось детство...
"Это было блаженное и благословенное время, и вовсе мы не были химерами, вымыслами, мы были молодыми, и погибли от непостоянства и безжалостности эпохи, Семен раньше, я позже...