Он помнил, как его потрясли записи о жизни людей, которых уже не было на свете. Крысы уже не нападали на людей, строения нуждались только в ремонте, количество людей почти не угрожало запасам еды, разведка всегда возвращалась, но он представлял, как бы он жил во времена своего прапрапрадеда, и неизменно холодел. Прошлые времена виделись ему временами, когда даже люди скалили зубы, не то что сейчас, в мире, когда все пришли к порядку и сотрудничеству, когда настали дни настоящего смирения, когда никто больше не посягал на власть богов и все только смиренно молились им в храме, не называя по именам.
Он взял этот город в мире и должен был оставить его еще более процветающим в рамках того, что было позволено богами.
Харуун окинул взглядом собравшихся. Открытый урок был традицией города, которая проводилась раз в год. Для этого люди отрывались от работы и шли сюда, к школе, стояли на улице и слушали, что говорят их дети. Теперь все смотрели только на него, он должен был открыть церемонию.
– Я приветствую вас, горожане! ― громко сказал король и выдержал паузу. ― Снова наши дети выходят из этих стен, готовые выбрать себе учителя. Кто-то из них уже покинул стены материнского дома, кто-то только готовится сделать это и начать жить самостоятельно.
С этими словами он взглянул на Шушу, которая так и лучилась радостью и готова была лопнуть от гордости: все знали, что она вступит во взрослую жизнь уже сегодня. Нужно ей что-то подарить на новоселье, может быть, чайник?
– По традиции, ― продолжал Харуун, ― мы собрались здесь, чтобы выслушать наших детей, которые расскажут нам, чему успели научиться за два года.
Ученики, которые проучились только один год, не участвовали, они теснились неподалеку, глядя во все глаза на мальчиков и девочек на год старше ― девяти и девяти лет. Было видно, как те волнуются.
– Теперь я лучше предоставлю слово учителю Кимриту, ― сказал Харуун. Он не любил долгих речей, а из-за всей этой беготни и вовсе потерял желание размусоливать то, что можно было сказать в двух словах. Другое дело ― праздники вроде Дня обмена вещами. Они проводились дважды в год, знаменуя переход зимы в лето и лета в зиму. Тогда не нужно было пафосно стоять перед всеми, а можно было просто ходить по домам и предлагать то, чем давно не пользовался, смеяться, ободрять, делиться своей мерой еды. Не чета сегодняшнему мероприятию под ясным небом, когда все взгляды устремлены на шестерых нервничающих детей в ожидании, что они сейчас расскажут, как сильно они любят свой город и как они смиренны, как они приняли свою участь маленьких людей и как надеются городу послужить.
Харуун отступил в первый ряд, сливаясь с собравшимися, и впереди всех вышел Кимрит. Он то и дело вытирал слёзы, впрочем, и когда Харуун покидал школу, он так же расчувствовался, а было это тринадцать лет назад.
– Я рад приветствовать вас здесь, дорогие сограждане, ― сказал Кимрит, широко расставив руки, как будто пытаясь обнять всех собравшихся или наоборот желая защитить от них своих учеников. ― Я хочу, чтобы вы выслушали детей со всем положенным вниманием и чтобы вы протянули им руку на пороге школы, когда они покидают её. Им предстоит стать полноправными членами общества и приносить пользу нам всем. Кто знает, с чем вам будет помогать Шуша или Викки? С чем вы придете к Остену? Сейчас они сами пусть расскажут, чему научились у меня и куда направятся дальше.
И он тоже отступил. Повисло такое молчание, что было слышно, как в небе шуршат перья пролетающего над городом голошеего ворона. Наконец произошло шевеление, и из-за стола поднялся Остен, тонкий мальчик с бездонными глазами насыщенного синего цвета, словно небо в сумерках.
– Уважаемые сограждане! ― сказал он голосом, таким же тонким, как и он сам. ― На протяжении двух лет достопочтенный учитель Кимрит день за днём передавал нам свою мудрость. Он рассказывал нам о том, как жили люди раньше, делился с нами скудными сведениями об их жизни до Гнева богов, о том, как они жили потом. Он рассказывал нам, как читать летописи, учил нас писать и считать, учил составлять планы, читать графики и схемы, показывал нам, как именитые мастера нашего города трудятся день ото дня. Он не скрывал от нас ничего, что знал сам, и подталкивал нас к тому, чтобы мы узнавали новое сами. Мы передадим эту мудрость нашим потомкам. От лица всех учеников я выражаю учителю Кимриту глубочайшее почтение и обещаю никогда не оставить его в беде.