Харуун оглянулся, ища Джанин в толпе. То, что Викки так резко переменила своё решение, можно было понять: на её детские плечи тяжким грузом легло осознание того, что боги могут пощадить убийцу ― значит, преступников надо карать самой. Это было ясно, как день. Нужно будет попросить Матушку с ней поговорить. Харуун не умел смягчать ожесточившиеся сердца, только умел понять, что сердце ожесточилось. Потому он, не глядя на Викки, которая ждала, пока откликнется её будущая наставница, стоял, тоже выискивая Джанин.
Но её среди собравшихся не было, что можно было понять: глубоко беременная женщина вряд ли захотела бы сама толкаться в толпе. Она просто не думала, что кто-то из детей выберет её.
– Ничего страшного, ― сказал Кимрит, когда стало понятно, что Джанин нет. ― Мы все знаем её положение. Тебе стоит сходить к ней домой и попросить у неё ученичество наедине. В этом не будет ничего плохого.
Викки всё равно принесла клятву городу, чтобы у этого было множество свидетелей, и села на место.
Оставались ещё двое, Аслан и Джинни. Аслан, не мудрствуя лукаво, попросился в ученики к собственному отцу, мяснику Марику, сказав, что ему всегда нравилась эта работа. Никто не препятствовал ему, так как идти в ученики к кому-то из родственников ни в коем случае не возбранялось. Зато Джинни как раз изъявила желание стать ткачихой и была принята Янной, единственным мастером среди ткачей, у кого ещё не было ученика.
На этом церемония закончилась, и те дети, кто сегодня стал полноправным гражданином, пошли в храм, чтобы пожертвовать на алтарь богам что-то из своего припасённого имущества. Их сопровождали родители и новые учителя, церемония была по больше части непубличной, и потому остальные люди возвращались к своим делам.
Помня про свои обязанности, Харуун протиснулся через расходящуюся толпу.
– Энди! Ванесса! ― крикнул он и наконец достиг матери и сына, понурых и усталых. Ванесса пыталась увести Энди, а он и не препятствовал, обессилевший от досады.
– Стойте, ― проговорил Харуун. ― Не держите на меня зла.
– И ты нас прости, ― сказала Ванесса. ― О боги, за что мне такой позор!
– Нет никакого позора, ― заверил её Харуун. ― Энди всё уже понял. Энди, ― обратился он к мальчику, который не поднимал на него глаз. ― Ты понял, за что был наказан?
– За оскорбление, ― буркнул тот. ― За непочтение.
– Правильно, ― подтвердил Харуун. ― Мы не оскорбляем друг друга, это низко. Оскорбление, словесное или иное, ведёт к тому, что мы начинаем ненавидеть друг друга. Ты же не хочешь навлечь на нас гнев богов?
– Слушай, что говорит король, ― сердито сказала Ванесса, подталкивая сына в спину. Подошёл Кимрит, поняв, что происходит что-то важное.
– Я не обвиняю тебя, Энди, ― проговорил Харуун. ― Ты не сдержался, не подумал. Но никто больше на тебя не сердится.
– Кто теперь возьмёт меня в ученики? ― спросил Энли, и Харуун видел, как у него трясётся нижняя губа.
– Ты хотел книги, прошлое и чтобы быть важным и уважаемым, ― сказал он. ― Не стоит считать себя лучше других, мы маленькие люди, мы все ― пылинки на сандалиях богов. Но учителя я тебе найду. Раз я сказал, значит, я это сделаю, ты веришь слову короля?
– Верю, ― проговорил Энди и поднял на него заплаканные глаза. Харуун протянул ему руку для пожатия, и когда мальчишка робко вложил свою ладонь в его, сгрёб его целиком и крепко обнял.
– Мы все тебя любим, Энди, ― проговорил он. ― Никто из нас тебе не враг. Не держи зло, ладно?
– Не буду, ― хлюпнул носом мальчишка.
Харуун поднял глаза и увидел, что у угла школы стоит Леа, крепко сжимая в руках свою неизменную тетрадь с кусочком уголька, привязанным к ней на верёвочке, и осуждающе смотрит на всю сцену. Харуун выпустил Энди и поднялся.
– Леа, подойди, ― сказал он негромко, но девушка услышала и приблизилась. Энди непонимающе смотрел на неё, пока озарение не коснулось его лица.
– Что скажешь, Леа? ― улыбнулся Харуун. ― Строптив ― как ты. Имеет своё мнение ― как ты. Амбициозен ― совсем не как ты, но незачем быть полностью похожими, правда?
– Ты меня доконаешь, ― вздохнула Леа, сурово глядя на него, но к мальчику обратилась уже с искренней улыбкой. ― Должна тебя предупредить, Энди. Люди могут солгать, а цифры ― нет. Если ты готов к правде, то будь моим учеником!
Харуун порадовался, видя, как просияли и Энди, и Ванесса.
– Я буду! ― воскликнул Энди. ― Буду! Обещаю слушаться, и…