– Я считаю, что Туркаса убили, ― сказал он.
Харуун отвернулся и провёл рукой по лицу. Час от часу не легче.
– С чего ты это взял? ― спросил он иронично.
– Если бы он просто объелся и получил спазмы и заворот кишок, то он умер бы медленнее, ― объяснил Остен. ― И откуда тогда пена на губах? А куда делись кости от мяса, которое его убило? Ведь не слопал же он и кость, которая должна была от грудки остаться! Я думаю, что его отравили.
– Отравили, ― повторил Харуун. ― Анна знает о твоих предположениях? Почему она сама не сказала сразу, что это отравление? Если даже ты понял.
– Анна знает. Когда всё случилось, она растерялась, потому подтвердила про смерть от еды, ― тихо, но решительно говорил Остен. ― Она согласилась с моими предположениями, когда смогла спокойно подумать.
– Почему она не пошла ко мне сама?
– Она боится.
– Чего?
Остен замялся.
– Убийцы, если он есть? ― догадался Харуун.
– Да. Она ничего не видела и не знает, но мои слова расстроили её.
– Угу. И кто же, по-твоему, Туркаса убил?
Остен скосил глаза направо и налево, как будто высматривая пути отступления, и не торопился отвечать. Харуун шумно выдохнул и присел на корточки, чтобы не торчать над забором так, чтобы было видно с другого конца огорода.
– Так, давай разбираться, ― сказал он. ― С чего ты взял, что его убил я? И почему ты пошёл с этим ко мне же?
– Потому что я не уверен до конца, ― сказал Остен, глядя на него невозможно печальными глазами. Он тоже присел, и теперь выходило так, что они шушукаются, спрятавшись за плетнём.
– Я могу позвать Хану, и мы сейчас в точности и по времени воспроизведём мой путь по городу этим днём, ― сказал Харуун. ― И опросим свидетелей. И ты увидишь, что я никак не мог убить Туркаса, потому что когда я видел его в последний раз, с ним была Анна, а потом я присутствовал на площади у всех на виду.
– Ты заходил в больницу? ― уцепился Остен. Умный парень, далеко пойдёт.
– Я заглядывал через окно, чтобы убедиться, что всё в порядке, ― тихо сказал Харуун. ― Туркас спал, с ним была только Анна.
– Что она делала? ― нахмурился Остен.
– Толкла что-то в ступке… Проклятье. Давай рассуждать логически. Анна идёт на урок, перед этим будит Туркаса и поит его ядом. Напоить человека в таком состоянии легко, он даже не поймёт, что пьёт. Она возвращается уже с тобой… Вы сразу поняли, что он мёртв?
– Да, мы вошли, и сразу стало понятно.
– Дальше что было?
– Анна выбежала, стала искать стражника. Это оказался Мелле, он шёл с поста. Она сказала ему позвать тебя и начальство…
– Мелле позвал Ватракса раньше, чем меня, ― понял Харуун, ― я был в храме, он меня не сразу нашёл. Ватракс позвал Прима ― для записи как летописца. С ним не пришла Шуша. Почему?
– Она готовится к переезду.
– Понял. Кто позвал Джанин и Викки?
– Ватракс? Его дом недалеко от дома Джанин. Он мог забежать к ней, она все же его начальство.
– Кто угодно мог зайти в больницу, пока все были на открытом уроке, ― заметил Харуун. ― Всё ещё думаешь, что это был я?
– Ты был на виду, но по приказу…
– Я клянусь тебе, что это не я и я не отдавал приказ убить Туркаса.
– Хотя мог бы, ведь это выгодно городу.
– Чтобы навлечь на всех гнев богов? Нет, спасибо.
Остен смотрел упрямо.
– Он не будет мутить воду, если умрёт.
– Он уже всё взбаламутил.
– Но кто-то пытался заставить его замолчать.
– Или отомстить за Маркуса.
– Викки всё время была с нами, она всё время была в школе, а потом вы видели её…
– Она пошла к дому Джанин…
– Дом Джанин в середине Первой, она бы не успела туда и обратно даже бегом.
– Её бы заметили. И ей нужно было достать яд. Сразу. У нас нет яда.
– Тот, кто знает травы, мог бы помочь.
– Анна?
– Или кто-то ещё.
– Например, ты сам.
Они говорили почти шёпотом, почти соприкасаясь лбами, спрятавшись за забором, сидя на корточках друг напротив друга.
– Я мог, но я этого не делал. Где были Малика и Раджан?
– Ты упираешь на месть?
– Не стоит сбрасывать со счетов… ― Остен замялся.
– Преданность городу? Эта преданность может выйти боком. Если боги увидели убийство…
– Я знаю, король, потому и беспокоюсь. Мне страшно, что моя наставница ― соучастник убийства.
– Не ешь и не пей из её рук, ― предупредил Харуун. Вряд ли это вправду была Анна… Хотя как знать. Но нет, она не могла нарушить клятву служить людям… Людям или городу? А разве это не одно и то же?
– Я не буду верить никому, пока всё не разрешится, ― серьёзно заметил Остен.
Чуткое ухо Харууна уловило шорох за спиной, как будто сдвинулись листья на грядке позади него, за забором. Он быстро приложил палец к губам и заговорил уже громче: