Никто из них не был праведником, даже наоборот, но однажды они встретились у костра ночью, и эта ночь вошла в легенды. Ничто не предвещало удивительного, но именно этим четверым было явлено божественное откровение ― единственный за всю новую историю случай, когда боги обратились к людям напрямую. Боги установили законы и сообщили их Юртону, Висес и чете Оджибин, и сообщили так, что все слова навечно остались словно выжжены в их памяти. Некоторые законы были лишь подтверждением того, что люди до сих пор делали, например, очищали воду, прежде чем коснуться её. Некоторые законы были совершенно новыми.
Кайра нарушила два из них. Один гласил, что ни в коем случае нельзя совершенствовать устройства и приспособления, которыми уже обладают люди. Ведь в прошлом боги разгневались именно на это ― на то, что с помощью устройств люди пытались достичь такого же совершенства, как и боги. Второй закон говорил об оружии. Чтобы боги не решили, будто люди хотят снова на них напасть, категорически запрещалось оружие, кроме копий, мечей, ножей и луков. Были оговорены и условия ― ничто не может лететь быстрее и дальше, чем выпущенная из лука стрела или брошенное копьё.
Таким образом получилось, что Кайра, нарушая эти законы, совершила чудовищное преступление, которое грозило городу разрушениями, если бы боги заметили, что она пытается использовать новые приспособления.
Кайра помолчала, наверное, не найдясь с ответом. Харуун тоже молчал, гадая, как из его товарки по играм выросло такое чудовище. В какой момент всё пошло не так?
Трейвендес, видимо, решил, что Кайра признает поражение.
– Я полагаю, ― сказал он, ― что для окончательного установления вины нам только следует понять, каково действие этих приспособлений.
– Необязательно! Не надо! ― воскликнул кто-то. Наверное, люди испугались, что изобретения будут применены прямо сейчас. ― Нет, нет!
Трейвендес привстал.
– Никто не будет их испытывать! ― сказал он, повысив голос. ― Подсудимая, я требую от вас объяснений, для чего вы создали эти вещи?
Кайра снова встала.
– Для чего? ― переспросила она. ― Вот это ― усовершенствованный лук.
Она показала на тот предмет, который лежал у судьи на столе.
Харуун и сам догадался, что это такое. Он видел и тетиву, и изогнутую дугу лука, но только к ней зачем-то была присобачена доска и какие-то пружины.
– Чтобы стрелять из него, не нужно откидывать руку изо всех сил, достаточно завести тетиву за крючок и потом отпустить его, ― пояснила Кайра.
– В этом нет никакого смысла, ― сказала Джанин со своего места. ― Ты бы хоть посоветовалась с кем, дура.
– Тихо! ― прикрикнул судья. ― Мы не оскорбляем друг друга!
Джанин развела руками.
– В этом есть смысл, ― сказала Кайра. ― Пружина сильнее человеческих рук.
– Неправда! ― закричал Ойген, самый умелый лучник из стражников. ― Лжёшь!
– Тихо! ― снова велел судья. ― Что вы можете сказать о другой машине?
– Это для того, чтобы поднимать камни на большую высоту при строительстве, ― объяснила Кайра. ― Это ворот, как тот, который у колодца. Тут опоры. Я не успела доделать.
– Ты хочешь сказать, что захотела не руками кирпичи таскать? ― выкрикнул кто-то.
– Всегда руками таскали, ― сказала Офелия негромко. ― Ишь, выискалась, белоручка.
Слово взял Ватракс ― неожиданно для всех.
– Видя, для чего эти изобретения, ― сказал он, ― я выражаю благодарность тем, кто выследил эту мерзавку, и стражникам, которые предотвратили преступление. Кто знает, что бы она наизобретала потом?
– Без оскорблений, ― снова велел Трейвендес, но уже вяло. ― Кто может ещё что-то сказать?
Поднялась Хана, которая сидела где-то позади всех.
– Я! ― сказала она. ― Из-за таких, как Кайра, близится конец времени! Сначала она не хочет таскать камни так, как делали всегда, а потом она захочет пить неочищенную воду! Из-за этого случается невесть что, осуждённые возвращаются, когда должны были умереть, и несут всякий бред!
Харуун навострил уши. Нэм и Энни стали болтать, несмотря на запрет? Или Туркас бредил при Анне, а она рассказала кому-то по простоте душевной?
– Я пила неочищенную воду! ― громко заявила Кайра.
Все взгляды обратились к ней.
– Неправда! ― воскликнул кто-то.
– Могу выпить хоть сейчас! ― выкрикнула та. ― Клянусь памятью своих родителей!
– Этого не может быть, ― заявил Трейвендес. ― Ты бы уже давно умерла, ведь вода отравлена, пока её не очистить фильтром.