Это всё, что он мог сделать, слово короля было прошением о снисхождении, но при мысли о том, что Кайра с её речами и изобретениями останется в городе, у него кровь стыла в жилах.
– Суд выслушал ваше прошение, ― сказал Трейвендес, ни секунды не думая, ― и он отклоняет его. Кайра Рисари, принимая во внимание вашу исключительную опасность для города, вы исторгаетесь из нашего общества и больше не являетесь его полноправным членом. После заката вы будете удалены за стены. Ваши так называемые изобретения и записи о них будут уничтожены в огне в вашем присутствии. Немедленно!
Что же, Кайра была виновата сама. Вместо того, чтобы смиренно признать вину и отправиться на перевоспитание к Матушке, она наговорила такого, что в глазах горожан окончательно превратилась в чудовище. Ещё и пыталась совратить детей с их пути. Вот этого ей точно никто бы не простил.
Зачем Харуун искренне пытался вступиться за неё? Он не знал, но ему было по-настоящему жаль обезумевшую Кайру. Видимо, Трейвендесу было тоже её жаль. Иначе как объяснить, что он оставил её в городе до темноты? Вместо того, чтобы в ужасе метаться по лесу при свете дня, она найдёт быструю смерть в зубах хищников, которые бодрствуют по ночам и в поисках пищи подходят к самым воротам.
Толпа раздалась, освобождая место для костра. Кто-то побежал за сеном и дровами. Тем временем Лиам схватил Кайру, по-прежнему удерживая её за верёвку, растягивающую ей губы, и заставил подняться. Ничего не требовалось объявлять, все и так знали, что делать.
– Я отрекаюсь от тебя! ― первым сказал Мелле. Он стоял ближе всех. К Кайре подошла Алексис.
– Я отрекаюсь от тебя! ― повторила она. Вслед за ней потянулись остальные. Кайра бешено вращала глазами, что-то мычала и то и дело дёргала связанными руками.
– Пойдём, ― сказал Харуун Леа, и она поднялась, как будто не понимая, куда её зовут.
Харуун подождал своей очереди и остановился перед Кайрой. Её лицо было искажено злостью, но глаза смотрели с тоской. Из растянутого верёвкой рта текли слюни.
– Как ты могла? ― тихо спросил Харуун. И громко добавил: ― Я отрекаюсь от тебя!
Разожгли костёр. Леа встала рядом с Харууном, чтобы смотреть. Он понял, что не помнит, произнесла ли Леа слова отречения вместе с остальными, но сейчас это было неважно. Огонь охватил сначала приспособление для поднятия грузов. Когда он разгорелся как следует, Алексис опустила в костер приспособление для запуска стрел. Последними в огонь полетели разрозненные листы ― записи Кайры, её расчёты и рисунки.
Харуун думал, что преступница будет кричать и извиваться во время уничтожения её вещей, но теперь Кайра стояла неподвижно и не отрывала взгляда от огня.
Когда дерево прогорело настолько, что изобретения потеряли возможность быть использованными, Кайру тихо увели стражники. Должно быть, до вечера её запрут в башне.
Зрелище закончилось. Некоторые ещё смотрели, как горят вещи Кайры, но это было менее интересно. Леа отвечала на вопросы о том, когда будет разделено имущество осуждённой, и то и дело забывала слова. Сережки в ее ушах мелко тряслись.
Харуун вышел из толпы и какое-то время бродил по городу туда-сюда, гадая, внесли ли слова Кайры сомнения в души горожан. Но как было это понять? Навстречу ему попались Алексис и Летти, обе с копьями. Они как будто патрулировали улицу, но при том ни на кого не смотрели.
Ещё ничего не улеглось. Сумбурный день с самого утра пошел кувырком, и сейчас это было очевидно. Кто смог и успел, тот пообедал. Проголодавшийся Харуун пошёл к дому мясника. Во дворе кипел котёл, супом распоряжался новоиспечённый ученик, Аслан. Он разливал его для желающих и отмечал в специальной тетради, кто сколько взял. От него так и веяло гордостью.
Харуун взял себе миску супа, и, присев на какой-то ящик, съел его, не поняв даже, какое в нём было мясо ― куриное, свиное или крысиное. Суд вымотал его; Кайра стояла перед глазами. Впервые за всё время своего правления Харуун почувствовал, как несуществующий трон скрипит под ним, грозя рухнуть. Королей не выбирают, но что если… Эти мысли пугали его. Он был одним из горожан, он не задирал нос и не чурался работы, но почему у него такое чувство, что всё рушится, разъезжается в стороны, как плохо сколоченные леса, с каких год назад свалился Ами Уэст?
Что может быть плохого? Горожане поскандалят и займутся своими делами, Кайру сожрут в лесу этой ночью, и всё устаканится. Потом будет осень, День обмена вещей, потом зима, к которой нужно готовиться как следует… Кто будет устраивать бунт зимой? Кто зимой уйдёт из города, если только не выгонят?
Голова шла кругом. Харуун знал, что в старое время королей свергали, но маленькие люди не безумцы, кто будет свергать лидера?