– Никому ни слова! ― шёпотом предупредил он.
– Ох, как тяжело к тебе добираться! ― простонал Авель Прим, открывая дверь. ― Ну, покажи своё жилье! О, и Харуун здесь!
– Учитель! ― радостно воскликнула Шуша и захлопотала, подставляя Приму стул. ― Смотрите, чего мне надарили!
– Хорошо, хорошо, ― проговорил Прим, рассматривая дары. ― И чайник есть? Как прекрасно. Из ткани рубашку шить будешь или штаны? А это что? Бумага! От кого же?
– От меня, ― сказал Харуун. ― Ладно, я поздравил уже, пойду.
– Подожди меня там, ладно? ― попросил Прим. И этот хотел что-то ему сказать!
Харуун некоторое время поболтался внизу, пиная камешки. О чём ни думай ― об урожае, о новых горожанах, о том, что надо зайти и взять несколько яиц ― всё равно мысли сворачивали на Кайру.
Может, пойти посмотреть на неё в последний раз? Или попросить прощения за то, что город оказался несправедлив? Но в чём тут могла быть несправедливость? Кайра совершила ужасный поступок, и если бы боги разгневались, то мало бы жителям не показалось! Придуманные боги! Это надо же так сказать!
Алексис и Летти снова прошли мимо, одинаково держа копья, закинутые на плечо. Летти грызла мочёное яблоко. Харуун догнал их, окликнул.
– Вы не знаете, куда повели Кайру? ― спросил он.
Летти перестала грызть яблоко, они с Алексис обменялись напряжёнными взглядами.
– Зачем она тебе? ― спросила Алексис.
– Я хотел… ― начал Харуун и замялся. Он вздохнул и нашел в себе силы признаться: ― Я хотел с ней поговорить… напоследок.
– Не стоит, ― предостерегла Летти. ― Она больше не часть города. Тебе не нужно с ней говорить.
– Знаю, ― повинился Харуун. ― Но всё ещё думаю…
– Не надо, ― сказала Алексис. ― Мы всё сделали правильно.
– Так где она?
– В доме стражей, ― с неохотой ответила Летти и предупредила: ― Не ходи туда.
Они ушли, оглядываясь на него с тревогой.
Харуун и сам уже понимал, что идея поговорить с Кайрой ничего не даст ни ему, ни ей. Её нужно просто спокойно отпустить. Тем более что жить ей оставалось немного: солнце уже склонялось к западу.
Из дома Шуши вышел Прим, и Харуун помог старику спуститься. Они зашагали по улице.
– Пойдём ко мне, ― сказал Прим коротко. ― Что покажу.
Они добрели, вошли в калитку, и Прим провёл Харууна в свой дом, который больше всего был похож на кабинет. Не было здесь видно банок с припасами, не было видно кастрюль и сковородок, зато шкаф почти полностью занимали свитки и книги в деревянных обложках, а на стене было тщательно выцарапано генеалогическое древо.
– Не рассматривай, ― отмахнулся Прим, ― всё уже устарело, а все не помещаются. Много нас стало, много….
Он, кряхтя, сел за стол и предложил Харууну место рядом.
– Вот о чём я хотел поговорить, ― сказал он. Его серые глаза с покрасневшими веками блестели под кустистыми бровями встревоженно. ― Я слышал, ты сегодня убил рысь.
– Так и было, ― подтвердил Харуун. ― Но мне помогали.
– Неважно, ― отмахнулся Прим. ― Ты дрался с диким зверем. Рысь тебя ранила?
– Даже не поцарапала. К чему вы это?
– К тому, что в следующий раз тебе может так не повезти, король, ― сказал Прим и добавил после паузы: ― Ты должен жениться, город это одобрит. И завести ребёнка. Я обещал твоей матери, что буду о тебе заботиться, но моих сил нет больше это видеть. Ты суёшься к диким зверям и бегаешь по бабам. Ходил к Селесте, ходил к Джанин…
– Когда было можно, ― вставил Харуун.
– Я и не говорю, что это запрещено, ― ответил Прим. ― Но чем бегать к чужой беременной жене, лучше обзавестись своей и девять месяцев не знать горя, правильно я говорю?
– Не упирай на это, ― поморщился Харуун. ― Ты о моём здоровье заботишься, что ли?
– Я о городе забочусь. Умрёшь ― нового короля или королевы уже не будет. Подумай, о чём я говорю, женись.
– Так ведь нет больше квот на детей до следующего лета, ― напомнил Харуун.
– Для тебя ― всегда найдётся, ― сказал Прим, открыл стол и начал в нём рыться.
– Это что же ― я исключение?
– В некоторых вещах король может быть исключением. Вот!
Прим достал толстую тетрадь, в которой новые листы были подшиты по мере того, как заканчивались старые, и стал листать её. ― Тебе можно породниться с Алексис или Тимат, например. Если хочешь постарше, то с Офелией. У неё уже двое здоровых детей. У Мельсы один, вот насчёт Ласьи не могу сказать, рискованное дело, кто знает, сможет ли она забеременеть и родить, а то только время потратим.
Харуун взял тетрадь и уставился в неё.
– Ты их самих спрашивал?
– Нет ещё, я к тебе сначала. Это же ты у нас упёртый.
– Я не упёртый, ― равнодушно сказал Харуун и посмотрел на стену. ― Даже не знаю…